тебе скоро даже врачи не понадобятся, – ответил он так же тихо, – Вали давай, пока я не передумал.
«Только не передумай!» – мысленно заклинала она, собирая вещи, – «Иначе мне конец!»
Сколько кругов у ада, Аля толком не знала. Но, понимала очень отчетливо: если она останется, Буров опустит ее на самый нижний. И это будет ее персональный круг, с изощренными пытками и нестерпимой болью. Круг, с которого не сойти.
Глава 7
Торопиться было некуда. Он проснулся, как всегда, в семь. Многолетняя привычка к четкому распорядку дня, к режиму, когда все расписано поминутно. И все повторяется изо дня в день. Повторялось. Нет работы – прореха в расписании. И заполнить ее нечем.
«Накормлю матушку и засяду за телефон», – подумал Георгий, вытягивая ноги из-под одеяла. В старых тряпичных шлепанцах протерлась дырка. Георгий посмотрел на свой торчащий из нее большой палец ноги и ухмыльнулся: вспомнился давно умерший сосед с первого этажа, спившийся главный инженер номерного завода, который в последние годы своей жизни ошивался у помойки в таких вот рваных тапках. «Мое будущее?» – пока еще не веря своему предположению, подумал Георгий, пряча палец внутрь обувки.
– Мам, проснулась? – он вошел в комнату матери и остановился у порога. Что-то было не так. Да, запах! К ставшему уже привычным запаху лежачего больного примешивался еще какой-то. Пугающий своей новизной.
Он боялся сделать этот шаг. Один шаг, остававшийся до кровати матери.
«Кому-то нужно звонить. Кому сообщают в таких случаях? Какую службу нужно вызвать? Скорую помощь? Зачем приедут врачи? Чтобы констатировать? Да, ведь нужен документ. Даже после смерти без бумажки мы никто», – Георгий смотрел на спокойное лицо матери, неживое в своей восковой бледности.
Вот когда выясняется, как ты прожил жизнь. И, любили ли тебя, или так, терпели. Глядя на почти неузнаваемых подруг матери, он вдруг подумал о том, что стареет. И, что смысла копошиться в этой жизни нет. Просто ничего нового, того, чтобы было незнакомо, будоражило, заставляло куда-то бежать, торопиться, чтоб успеть, не опоздать! Ничего такого в его, Георгия Полякова существовании, не предвидится. Он не находил в себе сил хоть на какие-то шевеления, словно заснувши в крепком сне, когда не хочется просыпаться. И не потому, что сон хорош. А потому, что, реальность все равно окажется хуже.
– Сочувствую, Жора, – он все-таки приехал на похороны, друг его детства, Васька Голод.
– Спасибо.
– Помощь нужна?
– Помощь? Да, то есть…Да все уже сделано… Ты останешься на поминки?
– Конечно. Держись, не раскисай. Все там будем, – почему-то эта банальная в своей откровенности фраза показалась Георгию кощунственной. Но, он только молча кивнул.
Голод отошел в сторону. Тут же с двух сторон к нему пристроились двое мордастых и при галстуках охранника. «Раньше галстук был признаком интеллигентности», –
