не бился в окна. Мария задержала дыхание. Если в коридоре или в холле было какое-нибудь живое существо, то оно затаилось так же, как и она сама.
Теперь странный звук раздался прямо у нее за спиной. Мария обернулась и обомлела. По коридору катилось инвалидное кресло – катилось само собой, неторопливо, ровно…
Неожиданно стены коридора ожили, заходили ходуном, вздулись мягкими пузырями. Мария с ужасом осознала, что это не просто пузыри, а человеческие лица. Они раскрывали рты и метались, стараясь прорвать тонкую грань, отделяющую их мир от мира Марии. Из стен к ней потянулись руки, зацарапали ногтями изнанку мягких стен, пытаясь найти трещину или прореху. Она услышала многоголосый человеческий стон – стон боли, отчаяния и жажды мести.
Мария поняла: еще немного – и она сойдет с ума.
– Нет! – вырвался из груди крик, Варламова зажмурилась и заткнула уши.
9
– Мария Степановна! Вы меня слышите?
Туман рассеялся, и она увидела суровое, смуглое, испещренное мелкими морщинками лицо заведующего кафедрой.
– Максим Сергеевич… – выдохнула Мария.
Завадский нахмурился.
– С вами все в порядке?
– Да… – Мария коснулась лба тыльной стороной ладони. Лоб был холодный как лед. Она слабо улыбнулась: – Не волнуйтесь… со мной иногда такое случается.
Она огляделась и с удивлением уставилась на дверь кафедры.
– Я возле кафедры?
Холодные глаза Завадского сузились:
– Вы не помните, как сюда пришли?
– Помню… Конечно, помню.
– Хотите, отведу вас к врачу?
Мария отрицательно качнула головой:
– Нет. Мне уже лучше. Просто… немного голова закружилась.
Мужчина вперил в нее суровый взгляд. Мария в ответ неуверенно улыбнулась, спросила:
– Мне показалось, или я вижу в вашем взгляде недовольство?
Ответ последовал незамедлительно:
– Возможно, я не слишком четко сформулировал свою позицию. Так вот, я не очень доволен вашим пребыванием здесь.
– Тогда почему же вы согласились утвердить мой спецкурс в рамках кафедральных занятий?
– Вероятно, потому, что до сих пор не научился отказывать начальству.
– По вам этого не скажешь.
– Внешность обманчива.
Мария взглянула на часики.
– Максим Сергеевич, простите, но мне нужно идти.
– Да, – отступил он в сторону, давая ей дорогу, – идите, но помните, что я слежу за вами. Если вы допустите малейший просчет, я избавлюсь от вас без всяких сожалений.
Мария усмехнулась.
– Что мне нравится на вашей кафедре, так именно то, что все играют с открытыми картами.
– Это не игра, – заверил ее Завадский. – Когда-то вы были актрисой, но здесь университет, а не театр.
