проспект:
– Стой! Кто такой?
Покрытый сажей, с несуразной мокрой тряпкой на плече и с проплешинами ожогов на одежде, Виктор вначале дёрнулся как от удара, но потом сообразил, что его в таком виде никто не опознает, и довольно нагло, добавив в голос спеси, апломба и надменности, рыкнул в ответ:
– Рыцарь Липух Стройный из Башни!
Презрительное фырканье боевого офицера ясно показало, как он относится к подобным авантюристам, которые прибыли даже не из покорённого государства, а из захолустного, никому не нужного нищего княжества. После чего доблестный воин империи Севера бесцеремонно сгрёб в ладонь кругляш медальона, и, притянув его ближе к себе вместе с хозяином, стал рассматривать. Попутно с губ его сорвался приказ:
– Гляньте! Что у него там?
Два солдата с нахмуренными лицами вырвали мешки у погорельца и быстро их раскрыли для всеобщего обозрения. И тут же, с некоторой брезгливостью стали перебирать и просматривать вещи и детали вооружения:
– Куртка с вензелями… Хм! Баронет Стройный, вышито на подкладке…
– Шлем… Опять Липуха Стройного…
– Шкатулка…
– Это моё! Не сметь! – без всякого труда разыграл Виктор благородное возмущение.
– Ну да… – подтвердил воин с ухмылкой. – Всё тем же именем подписано… Ага, и ещё девиз: «Сражайся без страха!» Ха-ха! И герб с лосем…
На том осмотр для похохатывающих ехидно солдат и закончился. Убедившись в идентичности добра и носильщика, офицер моментально потерял интерес к человеку, отпустил его медальон и той же рукой ткнул вправо по проспекту:
– Дуй туда, к столовой! – и уже отходя, буркнул с ехидством: – Тоже мне, рыцарь без страха и упрёка и с лосиными рогами! Хе-хе!
По справедливости, любому рыцарю за такое оскорбление следовало вызвать офицера на дуэль. И немедленно разобраться с хамом. Но Монах Менгарец даже примерно не знал: разрешены ли здесь дуэли вообще. Например, в армии Союза Побережья подобные разборки карались смертной казнью. Да и в Чагаре уже давно дуэли между дворянами или рыцарями разрешались только с личного одобрения монарха. Тогда как в Шулпе дрались бы немедленно и на месте, невзирая ни на какие катастрофы или пожары. Но здесь ведь – не на Шлёме!
Поэтому униженному погорельцу в любом случае не стоило заедаться. Как следствие, он и сделал вид, что ничего не расслышал обидного в свой адрес. Собрал трофейные вещи, которые так пригодились, взгромоздил оба мешка на себя, да так и двинулся в указанном направлении. При этом старался поглядывать на задымленное, покрытое сгущающимися облаками небо. Да все вокруг только туда и посматривали, опасаясь вновь услышать свист-шипение падающих бомб и увидеть всплески негаснущего пламени. Стрелки с винтовками стояли наготове и вообще пялились только наверх; офицеры не выпускали из ладоней пистолеты,
