с кресалом и щепой для растопки. Затем клерк принес лампу, а также немного хлеба, сыра и кувшин вина. Пожелав доброй ночи, он ушел восвояси; слышно было, как внизу запирается замок.
– Ну вот, – вздохнул Томас, оглядев пристанище. – Я устроюсь вон там, поближе к огню.
– Как пожелаете. – Покладистость эсквайра перед своим рыцарем улетучилась сразу, как только они остались одни.
– А ты разожги пока огонь перед ужином. Не мешало бы нам согреться и просушить одежду.
Ричард заметно помрачнел, на что Томас, прежде чем тот успел что-либо сказать, упреждающе поднял палец:
– Я знаю, о чем ты сейчас думаешь.
– Ну так скажите.
– Ты послан с поручением от сэра Роберта Сесила, а не каким-то там служкой. И это начинает тебе досаждать.
– Нет, а в самом деле, с какой стати я должен этим заниматься? В конце концов, я человек тонкого воспитания. Образование получил в Кембридже, разговариваю на нескольких языках. Состоял в услужении у первого министра и был у него далеко не на последнем счету. И все это, получается, для того, чтобы поступить мальчиком на побегушках к рыцарю, находящемуся, мягко говоря, на излете? – Раздув ноздри, он спесиво скрипнул зубами, после чего, однако, спохватился: – Приношу извинения. Я продрог, измотан. Оттого, наверное, и вырвалось.
Томас, покачав головой, устало рассмеялся:
– Эк тебя разохотило! Это у тебя длиннейшая тирада с самого нашего отъезда из Англии, поверь на слово.
Ричард с пожатием плеч отстегнул застежку плаща, мокрой грудой упавшего на пол.
– Что ж, отрадно было узнать хоть что-что из твоего прошлого, – все с таким же позабавленным видом продолжал Томас. – Значит, ты считаешь, что лучшие мои годы давно миновали?
– Я, кажется, извинился.
– Мог бы этого и не делать. Поскольку ты прав. Воин из меня уже не тот, что был в молодости. Но уверяю, в твоем возрасте сложен я был ничуть не хуже, чем ты. А то и получше. Кто знает, может, даже и сейчас.
Молодой человек успел снять свой кожаный камзол и стягивал через голову шерстяную рубаху. Приостановившись, он бросил на Томаса слегка насмешливый взгляд:
– Вы бы стали мериться со мной силой?
– А что, думаешь, побоялся бы?
– Нет, исходя из того, что я о вас знаю, сэр Томас. Но думаю, это было бы неразумно с вашей стороны.
Томас возвел бровь, но промолчал. Он тоже поснимал с себя сырую одежду, оставшись в одних башмаках и бриджах. В мутноватом свете лампы стал виден его могучий торс с белесыми нитями и язвинами старых шрамов; видно было, как Ричард, с любопытством на него покосившись, пристыженно отвел глаза.
– Я растоплю очаг, – сказал Томас. – Там, в углу, еще одна лампа. Возьми ее и сходи глянь, нет ли где лишних одеял. Не мешало бы хоть нынче согреться, а то кто знает, что ждет нас в пути.
Ричард кивнул и, выудив из прорехи в матрасе пучок соломы, запалил им вместо фитиля лампу и вышел с нею из комнаты.
Оставшись
