Я хочу чувствовать тебя в себе».
Eva: «Ощущать, понимаешь?»
Меня бросает в жар. Поднимаю глаза, находясь в экстатической отрешённости, и наталкиваюсь на пронзительный карий взгляд своего друга. Он тут же переключается на недопитое белое вино и задаёт вопрос Жасмин, сути которого я не слышу, потому что на моём экране высвечивается:
Eva: «Нет, ты не можешь этого понять. Тебе не дано быть женщиной, увы. Эти ощущения невозможно объяснить, не передать их словами, но я всё же попытаюсь. Знаешь, говорят, женщина – это сосуд, и, наверное, подразумевают нашу миссию вынашивания и рождения детей. Но мы ведь созданы пустыми внутри, и только мужчина способен заполнить эту пустоту. Мы принимаем вас, мужчин, в себя, но любимого мы жаждем. Наша пустота постоянно напоминает о себе, и ноет, и тоскует, заставляет думать о том, кого любим, чаще, чем следовало бы».
Мы в Барселоне: я, Алекс и директор будущей картины Жасмин – составляем план и график предстоящих съёмок. Сейчас обед, и паэлья с морепродуктами в недорогом ресторане на набережной до этого момента была эпицентром моего внимания. Паэлья так себе, но вид на лазурное море и порт сногсшибательный. Уже начался ноябрь и до́ма, в Ванкувере, сейчас дождь и холод, а тут, в Каталонии, настолько тепло и солнечно, что днём мы с Алексом, бывает, даже раздеваемся до футболок.
– Хорошо, что нашли подходящую арку, – комментирует Алекс наши сегодняшние результаты работы, – я уж думал, её и в помине нет. А она, оказывается, сохранилась, и цветы до сих пор целы! – смеётся.
– Отличная сцена будет в фильме, впечатляющая: красивая мужская спина, играющие мышцы, цветы и пасмурное небо… Но я уже предвижу адские муки на кастинге! – причитает Жасмин. – Слушай, а ты и впрямь умел вытворять на перекладине то, что описывает твоя жена?
Алекс смотрит поверх очков и с многозначительным видом сообщает:
– Я и сейчас могу!
– Да ладно! – смеясь, подначивает его Жасмин. – Не верю!
– Рано ты меня списала в старики, директор! Вот я одного понять не могу, что вас, женщин, в этом так впечатляет? Ни от Леры не ожидал, ни от тебя, Жасмин! Мужчина просто занимается физическими упражнениями… всё равно, что зубы чистить по утрам!
– Ха! Просто?! Ещё как не просто! Это же помимо эстетического удовольствия ещё и демонстрация силы! Такое зрелище давит на наши первобытные инстинкты – мы ищем здорового самца! – игриво смеётся.
Алекс поднимает брови и переводит разговор в другое русло:
– Сцену с аркой можно снять там же, а вот отель выглядит теперь слишком убого. Нужно искать другое место, но ни дорогим, ни вычурным оно быть не должно.
– Уютным, красивым, недалеко от моря. Плюс терраса, но и её мы можем отснять отдельно, – машинально добавляю, но мысли мои далеко…
Жасмин соглашается, что-то помечая в своём планшете, а мой смартфон оповещает меня о ещё одном сообщении:
Eva: «Ты сейчас далеко, и моя пустота уже замучила меня. Я живу воспоминаниями: момент, когда ты впервые проникаешь в меня, заполняешь собой – это пик наслаждения. Он круче, чем оргазм, серьёзно! Это растянутое мгновение максимальной эйфории, распад тоски и одиночества, предвкушение долгих минут жизни по-настоящему вдвоём. Когда не только души вместе, но и тело одно…».
Чёрт, это бомба. Мы достаточно давно женаты, а в последние годы ещё и завязли в детских хлопотах, но в такие моменты, как этот, я понимаю, насколько живы и все ещё яростны наши чувства. На мне плотные тёмные джинсы, но даже это не помогает: он неудачно лёг в бок и, мать вашу, феерично выпирает, нарушив пристойные пропорции моего тела.
Eva: «Я думаю о тебе, и моя пустота стонет от одиночества. Ты так ей нужен!»
Eva: «Когда приедешь, я хочу, чтобы ты оставался во мне всю ночь».
Мне стыдно от того, как пошло я выгляжу, поэтому снимаю пиджак и бросаю себе на колени.
– Что, жарко? – интересуется Жасмин.
Вульгарный тон, которым задан этот вопрос, вызывает у меня приступ тошноты: решила, наверное, что я смотрю порнушку за обедом.
– Угу, – выдавливаю, стараясь привести в порядок мысли, но память цепко держит: «момент, когда ты впервые проникаешь в меня, заполняешь собой…»
Черт возьми, я прочитал это только раз! Но как же долбануло и намертво въелось в память!
Ева, Ева, Ева…
– Сегодня и впрямь жаркий день! – замечает Жасмин, оценивая меня плотоядным взглядом.
Она не скрывала свой интерес и раньше, но в эту минуту откровенно демонстрирует готовность помочь моей маленькой проблеме.
– Жена прислала сообщение, – говорю, – пишет, что соскучилась.
Лицо Жасмин трагически меняется:
