проводившим вскрытие, делая пометки в блокноте.
Выйдя из морга, поинтересовался, готова ли экспертиза пуль и гильз, и, узнав, что на это уйдет пара дней, коротко сказал:
– Давай в Малаховку. Надо на месте осмотреться.
В доме Кошмарика все еще работала бригада. Следователь прокуратуры, старый, битый волк лет сорока, принявший дело, навел железный порядок, ничем не напоминавший тот бардак, о котором утром докладывал Щербатов. Вокруг забора стояло оцепление, пройти через которое мог только тот, кто действительно был нужен следствию. Криминалисты и опера работали не торопясь, вдумчиво и планомерно.
На Кузьмина посмотрели с недоумением, как на не к месту понаехавшее начальство, путающееся под ногами и раздражающее своей паталогической бесполезностью и бестолковостью.
А вот действия Гены удивили. Он не высматривал следы, не ползал с лупой по полу. Сложив руки, словно сжимая воображаемый пистолет, он плавно перемещался по залу, ориентируясь на обведенные мелом силуэты убитых. Иногда резко поворачиваясь, то поднимаясь в рост, то припадая на колено, словно перетекал из одного положения в другое. И было в его взгляде что-то, напрочь гасившее всякое желание не то что пошутить, но хотя бы прокомментировать это необычное поведение.
Первый этаж, лестница, второй этаж.
Такого никто из следственной бригады раньше не видел, этому их не учили, этого даже не показывали в кино. Движения завораживали своей пластичностью и точностью, от которых становилось жутковато бывалым спецам. Невысокий, совсем не атлетического вида мужчина был безусловно опасен, как опасна змея, что лениво греется себе на солнышке перед мгновенным, неминуемо смертельным броском.
Тем временем Кузьмин побеседовал с операми, опрашивавшими соседей. На этой улице, застроенной огромными вычурными коттеджами, спрятанными за высоченными заборами, соседи друг друга просто не видели, но одна женщина, уборщица в соседнем доме, когда около полуночи уходила с работы, видела, как к дому Кошмарика подъехал жигуленок. Ни цвета, какой цвет ночью, ни, тем более, номеров она, естественно, не запомнила, но из машины вышел мужчина, достал из багажника здоровущую коробку и понес в дом. Приметы? Ни единой, кроме длинных волос и роста – встретившему его охраннику мужчина едва доставал до плеча.
Да, около полуночи, именно так определили время смерти убитых. И никакой коробки в доме – скорее всего, убийца унес ее с собой.
А тревогу подняла служанка, когда около десяти утра безуспешно пыталась достучаться до охранников, чтобы приступить к работе.
Такие дела. Теперь ищите, товарищи мусора, убийцу, сколько вашей душе угодно.
Когда возвращались, Кузьмин спросил мнение о происшедшем у специалиста по мокрым делам.
– Наши, – тяжело вздохнув, ответил Гена. – ОУЦ, никаких сомнений. Зайти, уйти, не оставив следов… наша подготовка, увы. Да и рост… Наверное, и в девятке10, и в Группе «А»
9 Управление КГБ СССР – охрана правительства, предшественник ФСО России.
