нули струйки багряной крови, а поле в последний раз пронизал ужасный вопль. Эта битва, которую позже назовут Весенним Побоищем, не стала отправной точкой в войне домов Майэл и Дормулл, однако стала завершающей во всей оборонительной кампании. Около небольшой деревни, наполненной грязными простолюдинами, множеством луж с оттаявшим дерьмом и деревянными домами, столкнулись два больших войска: почти по двести человек с каждой стороны. Здесь, в чистом поле, ныне похоронено немногим более сотни пехотинцев, полтора десятка рыцарей и двадцати лошадей. Воины победившей стороны ликовали, вскидывая мечи, копья и арбалеты ввысь, а их празднование поди было слышно в соседнем графстве. Всадники, несущие герба дома Майэл, а был это некий красный ромб на белом фоне, принялись догонять бежавшего противника и собирать оброненные им штандарты. Гербом Дормуллов были три зелёных овала, будто скреплённых вместе, но теперь на флагах ничего кроме крови и грязи разобрать было невозможно. Совсем скоро прогудели трубы, обязывающие всех уцелевших скучиться в одном месте.
Немытые, вонючие, окровавленные солдаты исподлобья взирали на возвышавшийся над ними холм, устеленный ярко зелёного цвета травой. Лишь благочестивые рыцари обособленно гордо восседали на своих лошадях, и даже сей бугор был им нипочём, ничто не мешало благородным воинам взирать на того, кто стоял пред всей оравой мужиков.
– Верноподданные Его Сиятельства Георга II Майэла! – начал молвить каштановолосый мужичок, размахивая руками в сторону, – Ваш господин благодарен вам за оказанную службу в защите родных земель от гнусной крысы из дома Дормуллов, – лицо глашатая было морщинистым, подбородок украшала густая щетина, а под невзрачными карими глазами болтались отяжелевшие от возраста и ненормированного графика синие мешки, – Теперь же можете отдохнуть под выступившими лучами яркого солнца.
После, скучный полустарец повернулся боком к простым воинам, очевидно наградив всем своим вниманием исключительно свет любого войска – рыцарей. Господа в сияющих доспехах безразлично взирали на простого слугу их владыки. Двое из них, к слову, были пешими, поскольку в бою потеряли лошадей и, быть может, не имели возможность сесть на другую.
– Вам разрешено заняться мародёрством, – мужчинка перевёл дыхание, поморщившись. Видать ему была неприятная двуличность воинов добропорядка, – Однако исключительно запрещается грабить деревню. Она и её жители приходятся собственностью нашему пану, – несмотря на то, что глашатай явно не закончил свою речь, толпа потихоньку начинала разбредаться. Ему оставалось лишь крикнуть изо всех сил, окинув взглядом всё войско, надеясь, что нужные люди его услышат, – Сотнику Бердышу и баннерету Вальцу велено заявиться в шатёр к графу!
Глава I. Острый вопрос
«Добротная драка, красивая женщина, жирное мясо и вкусное пиво – вот и все радости рыцаря»
(с) Сэр Уильям Благочестивый своему оруженосцу
Сквозь густую толпу утомлённых боем вояк, толкаясь и бранясь, пробирался некий воин, окованный тяжкими железками. Закрытый бацинет на голове, панцирь на теле, всякие наручи, налокотники и даже стальные варежки говорили о том, что связавшись с ним, не каждый умелец сумеет выиграть жестокую схватку. Не стоит и сомневаться о дополнительном слое кольчуги и одежды под внушительными, как для обычного пехотинца, доспехами. На поясе у «рыцаря» болталась тяжёлая булава и лёгкая мизерикордия, что служили контраргументом латным солдатам. На спине был креплённый ремнями треугольный щит, лицевая часть которого ожидаемо была разукрашена гербом дома Майэл. О принадлежности сего незнакомца также говорил длинный ваффенрок, чьи подолы достигали колен, столь же расписанный именными ромбами. Совсем скоро, преодолев не один десяток немытых мужей и высказав об их матерях не одну сотню хороших вещей, воин зашёл на обширную территорию, полнившуюся свободным пространством. Это был элитный лагерь, где могли спокойно отдохнуть командующие армией, рыцари и, собственно говоря, сам граф. Эдакий подлагерь. Найти здесь простолюдина задачей было не из лёгких, а если кто-то сюда захаживал, то зачастую ненадолго или по очень важному делу. Наконец, вояка остановился, прекратил ругаться и решил попросту передохнуть. С трудом сняв бацинет, он в очередной раз убедился, что у вельмож даже воздух иной. Зато теперь можно было разглядеть немолодое, но далеко не старое лицо, покрытое многочисленными рубцами. Мужчина снял латную рукавицу с правой руки, а после её, вместе со шлемом, упрятал под левую подмышку, придерживая всё той же левой рукой. Правой же ладонью, так же используя пальцы для лучшего хвата, воин стянул ещё и кольчужный с полотняным койфы, упрятав уже в ожидаемом месте. С превеликим удовольствием рубака почесал свою лысую макушку и место, где, по всей видимости, должны быть ухоженные усы, но где теперь была лишь криво выбритая щетина. Мужчина, тяжко вздохнув, пошёл далее.
Только идиот или слепой мог бы не узнать или не заметить шатёр здешнего главнокомандующего. Огромный, шириной и высотой он был схож с целой небольшой хатой, возвышался
