мы шли, он, веселясь неизвестно чему, рассказывал мне о сортах глины – красной, белой, бурой и даже голубой. Говорил, что и Адам был сотворен Господом из глины, правда, не удержавшись, я его тут поправил: «Не из глины, а из праха земного». Он на миг перестал улыбаться, сказав, что это неважно. И, наверное, чтобы попугать меня, начал рассказывать байки о каком-то Пражском големе – человеке из глины, в которого чародеи вдохнули жизнь. Мне было интересно его слушать, но когда подмастерье рассказал о древнем царе, которому приснился колосс с золотой головой на глиняных ногах, предвещавший своим разрушением гибель того царства, я насторожился. Мне это показалось дурным знаком, поэтому я решил быть осторожнее.
Да, веселым был подмастерье. Приведет меня к оврагу, скажет, что здесь самая лучшая глина и, сунув мне в руки лопату, командует: найди глину, накопай пригоршней десять, а я посмотрю. И сидит на пне или толстой ветке дерева, наблюдая, как я тычусь во все стороны, тщетно пытаясь угадать, где тут вообще глина и какая из них лучшая. Да еще отвлекает меня от дела своими разговорами. Говорил, как правильно выбрать глину для изготовления разных вещей: белую – для чашек и тарелок, красную, желтую или бурую – для кирпича, черепицы, больших горшков и кувшинов. Замешивая тесто из глины, важно было добавить нужное количество мелкого песка и воды. А еще он поведал о своей мечте: поехать в дальние страны, найти там особую, голубую глину, в которой спрятаны драгоценные камни. Откуда он это узнал, не знаю, но почему-то я ему поверил, подумав: такой, точно, найдет!
Наконец, он показал мне, как выглядит то, что мы искали: желтая глина была жирной, лоснящейся на ощупь, и залегала пластом в стенке оврага. Приказав мне накопать глины, он сунул руку за пазуху, достал краюшку хлеба и начал ее жевать.
Когда я выкопал уже приличную нору в стенке оврага, набил глиной пару мешков, то почувствовал опасность. Еще пара взмахов лопатой, и я едва успел отскочить в сторону, хвала Господу! Огромный пласт мокрой от дождя земли съехал как раз на то место, где я только что стоял. Я перевел дыхание и поднял голову: сверху на меня смотрели такие перепуганные глаза подмастерья, что словами не описать. Съехав на дно оврага по свежей осыпи, он принялся ощупывать меня и все спрашивал: «Ты цел, тебя не зацепило? Я должен был предупредить…».
Откопав из-под земли мешки с глиной, погрузили их в тачку и тронулись в обратный путь. Всю дорогу подмастерье пытался шутить, а сам с какой-то тревогой поглядывал на меня.
В мастерскую мы вернулись под вечер, мокрые, грязные и уставшие. Горшечник, взглянув на меня, поинтересовался, почему я весь в глине? «Поскользнулся с непривычки», – проворчал я и увидел благодарные глаза старшего подмастерья. Меня погнали мыться, покормили и указали место для ночлега. Едва я прилег, ко мне подошел старший. Я встал (негоже быть невежей!), поклонился ему и сказал: «Благодарю тебя за науку. Ты посвятил меня во все знания, которыми владел. Но я – слуга инквизитора, этих знаний мне
