этаж! Точно он! На один ниже того, на котором живу я! Я вспомнил, как хорошо, что я вспомнил… Хорошо? Что же хорошего?..»
Он только было подбежал к двери и ведущей в подъезд и хотел подумать о том, как он собирается ее открывать, как вдруг, дверь открылась сама. Из-за нее появился какой-то мужчина, в капюшоне и красной куртке, он прошел мимо Евгения и пошел дальше, а тот в свою очередь воспользовался возможностью и забежал в дом.
Его руки начали дрожать, а с каждой ступенью ноги всё сильнее подкашивались. Он ни о чем не думал, только лишь о том, как быстрее добраться до нужной квартиры. Не думал, придется ли выбивать дверь, делать искусственное дыхание, перерезать веревку, не думал и о том, каково ему будет видеть её…
И вот четвертый этаж. Дверь в одну из квартир была приоткрыта. Это была именно та квартира, и он сразу эту понял. Он зашел, даже не подумав и не обратив внимания на то, что дверь открыта. Разве самоубийца бы поступил так? Разве что чтобы его поскорее нашли… Но Евгения это сейчас совсем не волновало…
Он не обратил внимания и на квартиру, в которую вошел, на ее интерьер, на все вокруг, он только дрожащими шагами двигался к той комнате…
Когда он уже был у самых дверей, то увидел ее в полный рост.
Это была невысокая девушка, лет двадцати, с длинными светлыми волосами. Она была стройна, ее руки длинны и худы, а ноги, хоть немного и полные, органично смотрелись со всем остальным телом.
Веревка сдавливала ее шею и все вены на ней были вздувшиеся, а голова, словно сдувающийся воздушный шарик на веревочке, была наклонена в сторону.
Она была одета в длинную белую рубашку, которая была ей очень к лицу. На ногах же у нее были короткие и обтягивающие ее бедра джинсовые шорты. Они только подчеркивали красоту ее тела.
Вся кожа была бледна, смертельно бледна. Вены выступали на ней какими-то синими оковами, словно веревки, которые опоясывали все тело. А ее руки были будто бы ниточками, которые болтались на ветру.
Евгений начал снимать ее с веревки. Сначала он приподнял ее, оцепил веревку от люстры, и наконец снял бедную девушку.
Он только перевернул ее к себе лицом, как вдруг вздрогнул.
У нее было очень милое и женственное лицо. Аккуратный носик, тонкие, но выразительные брови, зеленые глаза и небольшие губы. Макияжа на лице почти не было, она была естественно-красивой девушкой, каких сейчас мало.
Но этого Евгений не заметил, он увидел то, что мог увидеть гораздо раньше, если бы смотрел вокруг.
Весь живот девушку был в крови. В крови были теперь и все руки, и все пальто Евгения. Ее одежда была порвана, а на ее теле, он, хоть и сразу же отвел взгляд, увидел множественные порезы.
Он с безумными глазами огляделся по сторонам.
Гардина в этой комнате была сломана, и все шторы снаружи были в кровавых следах затяжках, словно кто-то за них очень сильно дергал.
Все лицо Евгения, такое же бледное, как и лицо мертвой девушки на полу, было в поту, его взгляд бегал
