ели у Светки на балконе и от нечего делать рассматривали проходящих внизу людей. Родители еще не вернулись с работы. Младший брат Светки носился по двору с другими мальчишками. Так что мы были предоставлены сами себе и могли наслаждаться тишиной послеобеденного августовского дня совершенно безнаказанно.
Светкина мать, зная о наших посиделках, предусмотрительно покупала всякие печенья и карамельки, насыпала все это в большую вазу и говорила: «Это для наших крупорушек». Она так нас называет: крупорушками. Я когда-то думала, что она сочинила это слово, но потом Светка объяснила: оказывается, в деревне, где прошло детство Светкиной мамы, так называют мышей. А что, действительно, мы похожи на двух мышек, которые сидят и потихоньку грызут печенье. Правда, я не знаю, о чем при этом думают настоящие мышки. Мы же со Светкой чаще всего думаем о будущем, мечтаем о неведомой жизни, ожидающей нас за порогом школы. Не всегда, конечно, иногда мы обсуждаем текущие дела или просто болтаем о парнях, да мало ли…
В тот день мы уже успели рассказать друг другу о прошедшем лете. Светка ездила в Одессу к родственникам, она каждый год к ним ездит. Я тоже ездила к бабушке. То есть мы не виделись со Светкой месяца два. Новостей накопилось – уйма! Но за три последних дня все было говорено и переговорено, хотя казалось, что информации хватит на всю зиму, а может, останется до весны. И вот первая волна восторгов от встречи схлынула, летние поклонники разобраны по косточкам. Естественно, у каждой из нас была припасена особенная история с летними приключениями, где изощренная выдумка мешалась с правдой, причем так причудливо, что мы теперь и сами не могли разобраться: где чистой воды сочинительство, а где реальность. Одним словом, мы выдохлись от трехдневного почти беспрерывного рассказывания и потому просто сидели на балконе, жмурились на солнце и лениво перебрасывались словами.
– Смотри, в соседнем подъезде кто-то переезжает, – сообщила я.
Светка привстала и, перегнувшись через перила, несколько минут следила за разгрузкой мебели. Внизу суетились какие-то люди, до которых нам, честно говоря, не было никакого дела.
– А, – наконец равнодушно сказала Светка, – это они довезли. Заехали уже несколько дней назад. Мне мама говорила.
Она снова уселась на свой стул, откинулась на спинку и замерла.
Время текло медленно, но неумолимо. Мы заговорили о чем-то и забыли о новых соседях.
Его мы увидели на следующий день, как только вышли из дома. Он стоял у подъезда, весь такой нарочито небрежный, стройный, длинноногий, как будто его снимок только что вырезали из модного журнала и выставили в нашем дворе на всеобщее обозрение. На нем были черная футболка с какой-то надписью и умопомрачительные джинсы, толстенная цепь на бедре, глаза закрыты очками. Гардероб довершали дорогущие кеды…
– Ничего себе… – медленно процедила Светка.
– Откуда это? – удивилась я.
– Откуда… оттуда, – неопределенно ответила подруга.
Видимо, мы слишком пристально наблюдали за ним, поэтому незнакомец наконец соизволил слегка повернуть голову и встряхнуть длинной челкой, падающей ему на глаза.
Светка молниеносно отвернулась от него и схватила меня за пуговицу на кофточке.
– Говори мне что-нибудь, – шепнула она, – а то он поймет, что мы на него смотрим.
– Что-нибудь, – ответила я.
– Не время острить, родина в опасности. – Светка дернула мою пуговицу. – Он еще смотрит?
– Отбой, он поглощен собой.
Пуговица все-таки оторвалась. Светка задумчиво покрутила ее в пальцах и протянула мне.
– Извини.
– Да ладно…
– Я буду не я, если не узнаю! – сказала она.
Светка вообще мастерица все узнавать. Иногда ей действительно удается выудить весьма ценную информацию. Сама Светка скромно утверждает, что у нее сильно развито логическое мышление.
– Вот что, – сказала она, – ты иди, сядь вон там, на детской площадке, с понтом, ты за детьми присматриваешь. Твой братец там бегает, так что это почти правда.
– Твой тоже там бегает.
– Я и говорю, – кивнула Светка, – сиди и присматривай за нашими братьями.
– А ты куда?
– Я пока в магазин сбегаю.
– Мне тоже надо в магазин.
– Я тебе все куплю. – Нетерпеливая Светка подтолкнула меня к детской площадке. – Наблюдай, – заговорщицки шепнула она.
– Мне велели купить хлеб, – напомнила я и обреченно направилась к скамейке. В песочнице возилась малышня. Увидев меня, оба наших братца с радостным воплем кинулись навстречу и наперебой начали делиться своими
