что лорд Уэлсли и прочие с ним, не оставляют меня в покое даже в столь горестный для меня час.
На ней было надето строгого покроя черное платье, отчего ее покрасневшие от слез глаза казались очень яркими, зелеными, а весь облик был таким прекрасным, что Дереку захотелось сжать ее в объятиях, но, не подав виду, он с грустью выразил ей соболезнования и спросил, чего бы ей пожелалось.
– Церемония прощания, – ответила она, – пройдет в нашей часовне. Затем, тело моей матери отправят в Нортумберленд для захоронения в семейном склепе. И я хотела, чтобы вы играли во время церемонии на органе. Согласны?
«Как странно. Для чего им нужно везти тело в Нортумберленд?» – удивленно подумал Дерек и ответил:
– Разумеется, Элен, я согласен.
– Тогда идемте. Траурная месса начнется через пару часов.
В небольшой часовне, примыкающей к дворцу, стоял на постаменте закрытый, обитый красным бархатом гроб. В часовне присутствовала почти вся высшая знать Англии. Каменное лицо герцога Нортумберленда, как, впрочем, и лицо Элен, не выражало никаких чувств. «До чего же они похожи!» – еще раз удивился Лансдорф. Долорес тихо плакала, уткнувшись в плечо овдовевшего герцога. Рядом с ними стояла приятная худощавая дама лет тридцати. Из ее светлых глаз непрерывно текли слезы, которые она прикрывала веером. Хотя Дерек никогда раньше ее не видел, он догадался, что это принцесса Конде, старшая дочь герцога. На ней не было парика: голову венчала густая копна каштановых волос – таких же точно как у Элен, но на этом их сходство оканчивалось. Принц Конде оказался весьма немолодым угрюмым человеком. Здесь же стоял их сын герцог Ангулемский с сестрой Анной Луизой и граф Перси со своей именитой супругой-мегерой. Вдруг из толпы выделился герцог Сент-Олбанс и медленно приблизился к гробу. Сент-Олбанс был стар, но его благородные черты, величественная осанка и ясный взгляд некогда пламенных черных глаз выдавали в нем высокородного, потомственного аристократа. Дерек знал о нем, что он очень богат, член Тайного Совета[19], кавалер Ордена подвязки, а также, что он имеет наследственный титул Великого сокольничего Англии и наследственного секретаря суда лорд-канцлера.
Постояв с минуту, старик припал лицом к крышке гроба. Он не издал ни звука, но всем было заметно, что его плечи сотрясали судорожные рыдания. На неподвижном лице герцога Нортумберленда начала проступать краска ярости. Он уже сделал шаг вперед, но Элен так строго посмотрела на него, что он остановился. Справившись с собой, герцог Сент-Олбанс поцеловал крышку гроба и поспешил покинуть часовню. Никто из присутствовавших этому не удивился. Молва твердила, будто бы Сент-Олбанс долгое время был любовником покойной герцогини.
Церемония закончилась. Пастор, подобострастно скрестив руки на груди, поклонился семье герцога Нортумберленда. На прощание, Элен сердечно поблагодарила Лансдорфа за его игру.
– Некоторое время мы не будем заниматься, – сказала она, – но как только это станет возможным, я дам об этом знать.
Прошло три месяца. Все это время Дерек не видел леди Перси. Он и не подозревал, что даже временная разлука
Тайный Совет – Совет, содействующий королю в решении вопросов, подлежащих его личной компетенции.
