оставив меня возле гаража.
Вообще, я не знаю, как к этому относиться. К тому, что произошло.
Честно, не знаю.
Пытался определить, так вот добросовестно пытался, сидел, думал, и не смог. В жизни много разных событий, и к каждому из них я знал, как относиться.
Первая поездка на велосипеде. Не самая первая, а та, где я уже не падал на бок, а вполне себе крутил педали. Радость. Я ее до сих пор помню.
Каникулы на Золотом Берегу. Тарзанка, уха с комарами, плотина, выстроенная поперек ручья, палатку чуть не затопили. Первый рассвет, который я увидел вживую. Дохлая лиса. Ощущение того, что мир огромен и красив, несмотря на дохлую лису.
Аня Крыкова, девочка, с которой я подружился в детском саду и с которой мы хоронили под акацией ее хомячка. Аня плакала, а я нет, я стоял рядом и ощущал себя взрослым, жестким и ответственным. Мужчиной.
Перелет в Иркутск – матери тогда приспичило отдохнуть на Байкале – и невыпуск шасси. И яростное предчувствие того, что все обойдется. Что обязательно все будет хорошо, что солнце, пробивающееся через иллюминаторы, не погаснет, я и сейчас могу прекрасно увидеть это солнце – достаточно закрыть глаза и чуть-чуть захотеть.
Я помнил эти случаи, и для каждого этого события в моей голове имелся соответствующий ярлычок, и мысли, связанные с этими событиями, опрятно лежали на нужных полочках.
А к тому, что произошло недавно…
Я не знал, что про это думать, как чувствовать и как с этим жить.
Единственное похожее ощущение, пожалуй…
В третьем классе Аделина меня связала и спрятала под диван. Что-то я ей тогда сделал неприятное, кажется, волосы склеил пластилином, и это перед самым Новым годом. Аделина пришла в бешенство и целый час гонялась за мной по всему дому. Я довольно успешно уворачивался, пока не запнулся за ковер. Аделина настигла меня и связала полотенцами, хотя я и сопротивлялся. Но Аделина оказалась мощнее, она тогда еще не диетилась и такая крепышечная барышня была, уже лучница. А потом пришли ее подружки и учинили надо мной безобразия. Раскрасили своими помадами и тенями, обвешали бусами и сережками и сняли все это на видео.
И еще потом полгода шантажировали меня угрозой выкладки в Сети, заставляли мыть посуду и пылесосить.
Я, конечно, на Аделину очень рассердился, поклялся страшно отомстить. А вот тогда, сразу…
Тогда, после того как Аделинины подружки раскрасили меня помадой и грозились выложить на Тубе, я тоже не знал и был растерян.
То, что случилось с нами в Горюново, было, конечно, гораздо хуже, но ощущения примерно такие же.
Только сильнее.
– Эй, – Алька подергала меня за руку. – Эй, пойдем, мы решили в «Неомарт». Будем собачью упряжь искать.
– Какую еще упряжь… – не понял я.
Тут я понял какую. Собака стояла рядом с Алькой и… На шее у нее болтался ошейник, связанный из пояса от банного халата. Нарядный такой получился ошейник, с розочками, очень такой собаке шел. В качестве поводка к этому ошейнику выступал шнур от декоративного звонка, золотистый и витой. Алька
