ты это сделал? – вырвалось у Тира, прежде чем он успел сообразить, что вопрос не слишком-то вежлив.
– Душу продал, – спокойно ответил Лонгвиец. – Значит, так, легат, всё, что мы выясним в процессе поисков, никогда не будет использовано против тебя. Это я обещаю. Но если хоть кто-то узнает о том, что тут происходило, я буду считать это поводом. Это я тебе тоже обещаю.
– Не разглашать, – кивнул Тир. – Понятно. А почему?
– Он уже задаёт плохие вопросы. – Лонгвиец покачал головой.
– Это хорошие вопросы, Ильрис, – улыбнулся Батпыртау, – просто ты слишком скрытный. Ильрис-баатур собирается прибегнуть к пророческому дару, – продолжил он, глядя на Тира, – а поскольку это – прямое нарушение традиций Ям Собаки, он не хочет, чтобы об этом знал кто-то, кроме нас с тобой. Между тем все, у кого есть хоть немного ума, давно догадались, что Ильрис однажды уже использовал свой дар, чтобы помочь тебе, и не удивятся, если он сделает это снова. Но, – Батпыртау развёл руками, – если Ильрис не хочет огласки, я думаю, мы должны прислушаться к его пожеланию. Тем более что тебе он пригрозил смертью, а с его точки зрения это… м-м, довольно убедительный аргумент.
– С моей тоже, – мрачно сообщил Тир.
– Очень хорошо, что вы так быстро нашли общий язык, – произнёс начальник разведки без тени насмешки.
Бывают такие дни, когда каждое новое событие удивляет сильнее, чем предыдущее. И хорошо ещё, что случается это не часто. Тир едва успел осмыслить тот факт, что двое из его наиболее вероятных убийц решили помочь ему, как Лонгвиец огорошил его, одобрив истребление семьи Блакренов.
О том, что в Лонгви убийство восприняли неадекватно, Тир уже знал. Он удостоился за эту резню карикатуры от Адепта-13 – художника с мировой славой, до сей поры не обращавшего на него ни малейшего внимания, – а карикатура сама по себе означала одобрительную реакцию. Все-таки лонгвийцы ну очень странные люди. И сам Лонгвиец – тоже. Хоть и не человек.
Убивая Блакренов, убивая их слуг, всех, кто оказался в доме, Тир испытывал непривычное чувство раздвоенности. Он понимал, что поддался эмоциям, что поступает неправильно, создаёт сложности Эрику и, скорее всего, подписывает смертный приговор себе самому. Он всегда скрывал особо жестокие убийства, скрывал от императора, от остальных старогвардейцев, прекрасно зная, что их терпение имеет предел, но семью менира уничтожал в полном соответствии со своими новыми представлениями о том, как надо убивать. И это убийство он скрывать не собирался.
Потому что Блакрены должны были стать предупреждением для всех остальных. Для всех, кто попытается спрятать от него Риддина. Для всех, кто попытается отнять у него его законную добычу – Катрин.
И не важно, что сам он ненадолго переживёт Блакренов.
Да, тогда это действительно было не важно. Значение имело только одно: раз и навсегда объяснить людям, что есть вещи, которые им не позволены.
Оказывается, ему это удалось.
– Маг
