зачем сей вздох глубокий
Зачем скользит небрежно покров
С плеч белых и груди высокой?
О пощади! Я гибну без того,
Я замираю, я немею
При легком шорохе прихода твоего;
Я, звуку слов твоих внимая, цепенею…
Я уже довольно долго отсиживалась в одной из полутемных, захламленных каморок для «клинингового персонала» и, тяжело дыша и изредка икая сквозь сжатые зубы, тщетно пыталась сообразить, как выйти из здания никем не замеченной. На моих коленях мирно покоилась голова неандертальца, созданная лично мной из папье-маше несколько дней назад. В мозгах все еще звенел негодующий крик нашей уборщицы бабы Зины: «Надька! Надька, стой! Стой, зараза неандертальская!» Ага, ща. Уже разбежалась. Только трусы поглажу. Трусы… Божечки, я, похоже, выскочила из номера без них… Вот же стыдоба! Варька с Машкой неделю ржать будут, когда узнают…
И что теперь? Куда идти? В тонкой гипюровой кофточке и шелковой юбке до колена, которые добрые сестренки вчера заставили напялить на это бессмысленное свидание, я по такому жгучему морозу далеко не убегу. Нет, можно постараться, конечно, благо на ногах у меня остались мои любимые розовые босоножки с каблучком пара сантиметров. Угу. До ближайшей больницы, как минимум с воспалением легких. А там меня быстро и найдут, и вылечат, и замуж насильно выдадут, не успею я из той больницы выйти. Сволочи! Не хочу! Я еще так молода! Не хочу!!!
Нет, рыдать нельзя… Никоим образом нельзя… Иначе макияж потечет… И буду я тогда Надька-страхолюдина… Меня даже завалящий бомж в переулке испугается…
«Всего одно свидание. Ну дочка, что тебе стоит? Симпатичный молодой человек, говорит, видел тебя на сцене, влюбился, хочет поближе познакомиться». Знаю я их знакомства. После последнего, с нагловатым сынком местного мэра, я целый месяц у тетки в дальней деревне отсиживалась, глухонемой притворялась! А отчим с матерью на дармовщинку на Сейшелы с якобы будущими родственниками съездили, отдохнули!
Небо, я ведь так молода! Мне всего двадцать три! Ну какой «замуж»! Не хочу я туда! И вообще, мой ненаглядный «папочка» только недавно дал мне главные роли в своем театре. Должна же я вдоволь насладиться заслуженными овациями зрителей! Голова неандертальца на моих коленях ехидно оскалилась. У, обормот! И почему я, когда его делала, посчитала, что эта древность обязательно должна улыбаться!?
– Надя, – в комнату заглянула Верочка, наша гардеробщица, миленькая и отзывчивая кареглазая шатенка. – Совесть у тебя есть? Тебя и театр, и гостиница уже пару часов разыскивают. Выходи давай. Его отец приехал, просто мечтает с тобой познакомиться.
– Угу, ик, сына он своего, ик, великовозрастную дубину, ик, женить мечтает. Ик. Я ему, ик, даром не сдалась. Ик.
– Не ворчи. Все выходы давно оцеплены. Тебе все равно отсюда не выбраться.
Уроды! Я тяжело вздохнула:
– Вер, ик, ну что они ко мне, ик, все пристали, а? Ну переспала, ик, я с ним. Ик. Это что, ик, повод меня сразу, ик, в ЗАГС тащить??? Ик.
– Варя с Машей давно замужем. А твой отчим, сама знаешь, очень ответственный человек.
Знаю. Придушить бы его, чтобы этой долбанной ответственностью не страдал…
А ведь как хорошо все начиналось. Мой отчим владеет двумя семиэтажными зданиями в центре нашего города: в одном располагаются театр, ледовый каток и швейная мастерская, в другом – ресторан и отель. Удобно, кто ж спорит: посмотрел представление, поел в ресторане и на бочок в заказанном номере.
Капиталист фигов. Сам мне с детства разрешал лазить везде, где хочу, а теперь жалуется, что все ходы-выходы лучшего него знаю. Он что, думал, что я этими знаниями никогда не воспользуюсь? Три раза ха!
В общем, очередной мачо выразил желание пообщаться с моим высочеством. Я, честно, была против. Но разве найдешь аргументы, когда на тебя наседает все семейство, да еще и с мелкими племянницами? Ладно, оделась провокационно («Ах, Наденька, оранжевый так идет к твоим каштановым волосам!»), сверху – шубку на меху и сапоги, с собой для свидания туфли захватила и нырнула в такси. Через пару кварталов вылезла, переобулась в гардеробной у Верочки, через служебные входы-выходы добралась до ресторана, плюхнулась на стул, мрачно оглядела и сервированный по высшему разряду стол с устрицами, овощными салатами, фруктами и шампанским (лучше бы эти изверги на стол тарелку борща и антрекот подали, ага, дождешься от них). Нацепив одну из сладеньких улыбочек, благосклонно выслушала комплименты своей неземной красоте и каждому компоненту по отдельности («Ваши глаза сияют, как алмазы!» – Болван, где ты видел настолько радиоактивные алмазы? – «Ваша улыбка поражает меня в самое сердце!» – Могу добавить пару выстрелов пробками от шампанского, в оба глаза, так сказать, чтобы симметрия была. – «Ваши локоны…» –
