посмотрела на меня, как на чокнутую:
– Деловое общение, конечно. Слушай, Кристи, а ты как, нормально? Странная ты какая-то сегодня.
– На себя посмотри, – беззлобно огрызнулась я.
Несмотря на назревающие неприятности и похмелье, настроение стремительно улучшалось. Все вокруг такое родное, знакомое, что даже житейские трудности умиляли. Да и глюки все эти, наверняка, временное явление, результат интоксикации. Права Машка, надо в следующий раз не лениться, мыть фрукты.
Улыбка исчезла с моего лица, когда я увидела заворачивающего к нам черного ослика. Он тащил за собой пластиковую коробочку такого же цвета. Янка тоже остановилась, как вкопанная.
– Лариса Петровна, – хриплым от волнения голосом произнесла она и схватила меня за руку. – Бежим!
Мы развернулись и помчались в обратную сторону. Обогнув общагу, бросились к забору из металлических прутьев. Янка несколько замедлилась, чтобы протиснуться между ними. А я в этот миг нашла еще одно отличие этого мира от моего родного. И это отличие показалось мне довольно зловещим. С торца нашей общаги вместо веселой зеленой вывески «Парикмахерская «Маугли» висела черно-белая надпись «Ритуальное агентство «Последний приют». По моей спине пробежал озноб. Кому пришла дикая мысль открыть ритуальное агентство в университетском городке? Да еще в нашей общаге?!?
– Эй, Крис, чего застыла? – окликнула меня Яна по другую сторону забора.
Очнувшись, я скользнула следом за ней. И вот уже мы мчались по тенистому проулку к оживленному проспекту Ленина.
Глава 4. Антропозомбофобия в классической форме
Проспект встретил нас мягким перестуком обутых в резину копыт и колес. Сначала мне показалось, что скототранспорт движется с непостижимой скоростью, но когда привыкла к их необычному виду, поняла: скоростной режим здесь не отличался от привычного мне. Просто ноги у местного транспорта мельтешили так быстро, что рябило в глазах. Вскоре я даже оценила неоспоримый бонус этого мира: воздух не загрязнялся выхлопными газами. Так что гринписовцы должны быть счастливы… Наверное. Мой взгляд зацепился за тяжеловоза с прикрепленным к нему фургоном. Он притормозил рядом с нами, ожидая светофора. Управлялся он не вожжами, как мне казалось раньше, а проводами. И в месте соприкосновения их с кожей шли потертости. Жуткие такие, с махровыми кромками.
Я почувствовала, как горлу подкатывает тошнота, и отвернулась.
– Смотри, наш понибус идет, – заметила Янка.
Она указала на маленькую пегую лошадку, бодро рысящую к остановке. За собой поняшка тащила здоровенный двухэтажный короб с окнами, весь размалеванный рекламой. Между огненных глаз пони светилась цифра «4».
– Давай лучше пройдемся, – пробормотала я. – Нам всего-то пару остановок идти.
Действительно, наш факультет размещался не в университетском городке, а в самом что ни на есть центре города. На монстроавтобусе мне ехать не хотелось.
