ноги по спёкшемуся от жары суглинку.
Ридикюль из плотной тафты, шитой серебряной нитью, с грохотом упал на пол, когда изящная барышня, по виду актриса, принялась расстёгивать жакет из английской ткани. В просторном кабинете с монументальным дубовым столом и коваными решётками на стрельчатых окнах витал особенный запах больших денег, от которого легко кружилась голова у непривычного к подобным амброзиям человека.
– Морозов, у тебя невозможно дышать! Ты когда-нибудь проветриваешь? – упрекнула барышня, которая и в самом деле находилась на гастролях в Армавире.
– Незачем. Хочешь, чтобы меня ограбили? – ответил господин средних лет в костюме из заграничной ткани. Такие себе заказывают мещане, внезапно получившие богатство, или их наследники, за неимением собственного вкуса доверившие гардероб модным портным. Причёска указывала на человека делового, но никак не на прожигателя жизни. Рассиживаться в парикмахерских у него не хватало времени, оттого делал стрижку без выкрутасов, тоже относилось и к чахлой бородке, которую проще было сбрить насовсем, чем держать в подобном виде.
– Ограбили? Что брать-то, коль театр в убытке весь месяц.
– Душа моя, твои спектакли мне погоды не делают, одни слёзы. Управляющий с фабрики только что приходил, надобно смотреть отчёт. – Он принял одежду и положил вместе с ридикюлем на стол так, как это делают люди, приученные с уважением относиться к дорогим вещам. Несмотря на бережное обращение, раздался новый стук.
– Да что у тебя там такое?
– Любопытный. Всё-то тебе надо знать! Дамские штучки.
– Мне интересно, – позабыв университетское образование, внук бывшего крепостного без церемоний полез в ридикюль. – Ого, а это зачем? – в руках мецената оказался дамский браунинг с изящной гравировкой и щёчками из слоновой кости.
– Не твоё дело! – Серафима попыталась отнять, но безрезультатно.
– Нет, так не пойдёт. Объяснись. Невозможно актрисе носить с собой такие штуки. Ты что террористка?
– Морозов, у тебя паранойя. Забыл, что подарил авто? Так вот, для обороны ношу.
– Я запрещаю с этим ходить. Наверняка у революционеров взяла. Скорее себя пристрелишь, чем разбойников, – заявил Савва и по-хозяйски отправил оружие в ящик письменного стола. – Поменьше по собраниям будешь ездить. И мне спокойнее.
– Подожди, так я что, вечно к тебе пришитая должна быть. Я актриса, мне публика нужна, а с тобой скучно.
– Однако это не мешает брать деньги на развлечения.
– Ах так! Ещё и попрекаешь! Тогда зачем даёшь? У меня разве есть выбор? Теперь эти дурацкие гастроли. Всё твоя ревность. Чем тебе не угодил Максим? Вполне милый человек.
– Так ты с ним спишь? А мне неприятно!
– И что с того?
