чудом встреченного, которого она оказалась способной разглядеть и понять в его сути, с которым она поэтому срослась своей сутью. Его – всякий раз разного. И ошарашенного счастьем их любви. И стесняющегося своего наставшего в обстоятельствах бессилия в любви, измученного этим бессилием. И уверенного в себе, клокочущего творчеством, планами и ощущением своих огромных возможностей, ничуть не преувеличенного значения своей личности. И вот как сейчас – уже почти забывшего о себе прежнем, но от этого не переставшего быть собой. Потерявшего все, сломленного, истерзанного, но так и не растоптанного обстоятельствами и судьбой, сохраняющего какие-то нерушимые, незыблемые внутренние опоры, одному ему известные. Ставшего похожим на немолодого деревенского мужика, который уговорил молодую красавицу стать его женой, хозяйкой в его доме, и готов дни и ночи носить ее на руках, потому что боится не удержать в них свою чудесную удачу.
Двадцати восьмилетняя пианистка Магдалена Збигневска, любящая седеющего профессора философии Житковски так, что готова во имя этого рисковать будущим и настоящим, коченеть пальцами по ночам в плохо отапливаемом деревенском доме, четыре или пять часов в день добираться в Краков и обратно по промозглой или морозной погоде, садясь на любые попутные брички и машины, все же еще конечно молода. Глубока и настоящна своей человеческой сутью, своей душой, теми чувствами, которые она способна испытывать к другим людям, но молода. Она не может ни знать, ни догадываться о многом, и многое еще не способна предположить и почувствовать. Она не может знать и догадываться, что в той ситуации, которая сложилась в их с профессором Войцехом Житковски судьбе, главным, пожалуй, является единственное условие – не привлекать внимания, не побуждать окружающих интересоваться и задаваться касательно них вопросами. Она, видящая цель в том, чтобы быть ангелом-хранителем для любимого мужчины, и на многое готовая для этого, не может предугадать, что ее необыкновенная красота и яркость, не столь очевидные в деревенской одежде в домике на окраинах Тарнова, или в ее закутанности в платок и войлочное пальто по дороге в Краков, но ослепительные в концертном зале, невольно и неизбежно вызовут интерес и внимание тех, от кого более всего надо беречься. Вызовут внимание, и потому – побудят задавать вопросы, что-то выяснять и интересоваться более глубоко, и очень быстро выведут на ту, определившую их с профессором Войцехом Житковски судьбу цепь событий, которую она так рассчитывала скрыть. Она не предполагает, или же боится почувствовать в глубине души в общем-то очевидное и неизбежное – двое столь по разному, но исключительно ярких и достаточно известных людей, зажатые в тиски обстоятельств, со всем шлейфом их судеб, поступков, отношений и прочее, все равно рано или поздно привлекут к себе внимание, и этим окажутся
