между костями. В ушах у девочки шумело, особенно когда она ударялась о стенки желоба. В нос ей бил запах гниющих водорослей и тухлой рыбы. Ганя схватилась за кости, идущие, словно перила, вдоль прохода, от пола до высоты ее локтя, и приподнялась над потоком, стараясь удержаться на месте.
Она находилась в огромной пещере, озаряемой тусклым зеленым светом от клочков водорослей, растущих по стенам и на стыках белых костей. Их света хватало только на близкую окрестность. Потолок пещеры терялся в темноте. Перила, подобные тем, за которые держалась девочка, проходили на близком расстоянии по всему полу и уходили вдаль, насколько она видела. По всем желобам текла вязкая жидкость, зеленая в свете водорослей. Потоки несли вглубь пещеры отбеленные кости, обломки ракушек, палки с острыми краями и даже один ржавый якорь. Ганя вскрикнула – ей показалось, в одном из желобов был человек, он взмахнул рукой и скрылся в темноте.
Ганя встала на четвереньки. Пол был скользкий и мягкий, слегка проседающий под ее тяжестью. Ни следа человека. Только морской мусор полз по желобам. Из глубины пещеры доносился рокот воды и еще один неясный звук, совсем не понравившийся девочке. Она поползла против течения, но в этот момент пол тряхнуло, девочка упала и чуть не захлебнулась. Течение утянуло ее дальше, в глубину, навстречу грохоту падающей воды.
Она попыталась снова ухватиться за перила, но те вдруг разошлись в стороны, выбросив Ганю на илистое мелководье. Слева и справа от нее вода продолжала струиться в желобах, а тут, по центру пещеры, пол поднимался над течением. Ганя встала на ноги. Впереди светился теплый красный огонек. Девочка направилась к нему.
Болотце под ногами превратилось в отдельные чавкающие лужи, затем в сухой мох, затем в россыпь ракушек, хрустящих под пятками. Здесь было еще темнее, чем у входа в пещеру. Светящиеся водоросли пропали. Шуршал песок, хрустели мелкие кости, ракушки и деревяшки.
Через несколько шагов она почувствовала под ступнями траву. Ганя споткнулась о крупный камень, остановилась, прислушиваясь. Вода грохотала, рушась в пропасть совсем близко, впереди, за оконечностью островка. Непонятный шум стал яснее. Это было похоже на то, как если бы какое-то крупное животное, даже два, по обеим сторонам островка, старательно полоскало горло.
На щеках девочки оседал пар. Она различила в свете огонька узоры извилистых лап кустов и деревьев. Тень скользнула перед ее лицом, коснувшись щеки быстрым шероховатым крылом. Ганя вскрикнула.
Огонек впереди мигнул, раздался стук костей, и трава заскрипела под тяжестью шагов. Огромная тень полностью скрыла свет. У тени была туша колоколом и не меньше шести лап, спускавшихся до земли. Под колоколом шевелились еще лапы. Или щупальца. Или длинные шеи, протянувшиеся от головы до земли, до берега, где они завершались острозубыми пастями, издающими низкие полоскательные звуки.
Ганя заслонила лицо руками. Одно из щупалец коснулось ее макушки.
