царское государство Неаполя или Флорентийская республика, достигшая своего расцвета при династии Медичи. Номинально принадлежащая Папской области, Романья в действительности долгое время была свободна от власти быстро сменявших друг друга римских понтификов. На деле этим беспокойным регионом управляла местная знать, опиравшаяся на семейные кланы. Это были жестокие люди, не доверявшие никому, и в первую очередь – собственным подданным, которые охотно восставали при первых же признаках ослабления властей. Мало какому семейству удавалось удержать свое положение дольше одного поколения.
Бедная область, раздираемая на части бесконечным противостоянием апеннинских государств, была родиной многих знаменитых итальянских кондотьеров – наемников, постепенно заменивших отряды из немцев, англичан и французов. В отличие от иностранцев местные вели значительно менее дорогостоящую войну – они, как правило, щадили мирных жителей, а еще больше – собственные жизни. Со временем войны кондотьеров стали напоминать скорее рыцарские турниры, чем кровопролитные сражения. Обратной стороной медали было то, что предводители таких отрядов с неимоверной легкостью переходили на сторону вчерашних противников, без малейших сожалений оставляя нанимателей с опустевшей казной и разбитыми надеждами. Иногда таким искателям удачи удавалось достигать высшей цели, а именно – самим становиться правителями. Одним из таких счастливчиков стал Франческо Сфорца – рожденный крестьянином, он умер герцогом Милана. Кондотьеры «помельче рангом» тоже старались обзавестись «под старость» хотя бы небольшим городком.
Такой была родина Муссолини в Средние века и Новое время – область, где чтили традиции кровной мести и верности собственному клану, с постоянно менявшимися правителями, раздираемая на части более крупными итальянскими государственными образованиями. Конец этой вольнице положил знаменитый Чезаре Борджиа, сумевший утвердить в регионе власть римской курии. Но вплоть до объединения страны в середине XIX века Романья оставалась глубокой провинцией даже по меркам Центральной Италии.
Родители Бенито были очень разными людьми. Его отец, Алессандро Муссолини, убежденный социалист, в свое время участвовавший в подготовке революционного бакунинского марша на Болонью, за что почти год провел в тюрьме под следствием, остановился на имени «Бенито» из-за популярного среди европейских республиканцев мексиканского «президента-карлика», умершего за десять лет до рождения нашего героя. Ведь Бенито Хуарес расстрелял австрийского эрцгерцога, несостоявшегося императора Мексики! Одно только это радовало добрые итальянские сердца, так и не простившие австрийцам, что те, даже утратив власть над Италией, сумели в 1866 году подпортить триумф молодого королевства серией ошеломительных разгромов на суше и на море. Конечно, консервативная католическая австрийская парламентская монархия не вызывала у социалиста Алессандро ничего, кроме ненависти.
Итак, Бенито – но не только. Полное имя новорожденного звучало так – Бенито Амилькаре Андреа. Компанию мексиканскому президенту составили имена итальянских революционеров, как водится – социалистов и анархистов. Забавно, что к моменту рождения нашего героя они находились между собой в острой политической борьбе, главным камнем преткновения которой был вопрос: как должно быть уничтожено современное буржуазное государство – с помощью бомб или все же после победы на выборах? Но оставим в стороне политические распри непримиримых революционеров и обратимся к матери нашего героя.
Мать Бенито составляла полную противоположность своему красноречивому мужу, при каждом удобном случае громогласно выступающему против монархии, религии и буржуазии. В доме Муссолини «передовые взгляды» главы семейства самым удивительным образом сочетались с консерватизмом и глубокой религиозностью матери будущего фашистского вождя. Роза Муссолини (в девичестве Мальтони) была скромной деревенской учительницей младших классов, со спокойным, но по-итальянски упрямым характером. Ее влияние на семейные дела было неявным, но сильным – будучи верной женой, она в то же время не была безвольной, умея в нужный момент настоять на своем. Алессандро частенько вынужден был уступать тихой, но настойчивой воле супруги.
Любопытно, что впоследствии и сам Бенито выбрал в жены девушку именно такого типа – и более того, бывшую ученицу своей матери. Он не ошибся в своем выборе, став одним из немногих диктаторов ХХ века, никоим образом не пострадавших от домашних неурядиц. К сожалению, характером он пошел не в мать, во многом походя на своего отца, человека поверхностного, не слишком умного и склонного к крайностям.
Несмотря на все противоречия между бурным темпераментом отца и спокойным нравом матери, это была вполне благополучная семья, вскоре увеличившаяся до пяти человек (у Бенито был младший брат и сестренка). Ребенок – что в ретроспективе не может не вызывать улыбки – рос необычайно молчаливым: за первые три года жизни он не произнес ни единого слова. Возможно, его смущало соседство изображения Девы Марии и портрета бравого Гарибальди, висевшие в качестве символов – знамен борьбы незримых армий Церкви и Революции в доме семейства Муссолини.
