мне карточные долги?
– Это не шутка! – выкрикнул Сикар. – Они хотят…
Раздался звук боевого рога. Ворота отворились.
– Тихо, – велел Тэкчин. – Твой командир идет. Не бойся, я ничего ему не скажу.
Сикар не выглядел уязвленным; он был опечален. Фрэй медленно покачал головой и вздохнул.
– Успокойся, Сикар, – сказал ему Нифрон. – Я вернулся. Я со всем здесь разберусь.
– Они хотят казнить вас… понимаешь ты или нет?
Нифрон только улыбнулся.
Из ворот выбежали воины инстарья, целая когорта. Нифрон не обернулся, он и так знал: отступление перекрыто. Видимо, Петрагар поднял на ноги все Первое копье. Такая демонстрация силы – больше, чем похвала, больше, чем свидетельство трусости Петрагара. Нифрон того и добивался.
Воины выстроились по обеим сторонам моста, заполнив площадь у ворот и перекрыв вход в крепость. Нифрон и не собирался двигаться вперед. Он именно так и планировал – все должно случиться здесь, на том самом камне, где он стоял, и, что еще важнее, на площадке, где собрались инстарья. За долгие века службы Нифрон знал здесь каждое слепое место и каждую выигрышную позицию.
Петрагар вышел последним. Только посмотрите на этого храбреца.
Рядом с ним вразвалку шагал Вертум, ставленник фэйна. Грузный гвидрай ухитрился возвыситься – или, наоборот, впал в немилость – и получил должность в пустошах Эврлина. Вертум сопровождал Петрагара, когда тот приехал в Алон-Рист, чтобы занять пост командующего. Все, что Нифрону о нем было известно, – это он отправил Рэпнагара и других великанов разрушить Далль-Рэн и убить Нифрона, Арион и Рэйта. Трус и хорек – два сапога пара.
– Нифрон, сын Зефирона, – начал Вертум. – Ты совершил…
– Заткнись, – оборвал его Нифрон. – Я проделал долгий путь не для того, чтобы болтать с тобой.
Петрагар выпучил глаза.
– У тебя нет права…
– Я не с тобой разговариваю, сын Тэтлинской ведьмы.
Петрагара явно смутило рхунское ругательство, а также тон Нифрона и… и вообще все. Он оказался не готов к такому повороту событий. Пока новый командующий Алон-Риста оглядывался в поисках подсказки, Нифрон вгляделся в лица своих друзей. Он знал их всех до одного.
Когда дело касалось сына, Зефирон превращался в сущего тирана. Правитель Алон-Риста и верховный командующий всеми западными заставами не давал Нифрону никаких поблажек. Его сын спал в казарме и ел в общей трапезной вместе с остальными воинами. Он месил сапогами грязь, сражался и проливал кровь, как простой солдат. Прежде Нифрона это раздражало, теперь же, стоя на Грэндфордском мосту, он мысленно поблагодарил отца, второй раз в жизни: в первый раз – когда Зефирон погиб во время Ули Вермара.
– Я пришел, чтобы поговорить со своими братьями. – Григор установил ящик на землю, и Нифрон взошел на него. – Инстарья! – обратился он к воинам и взмахнул все еще свернутым флагом, привлекая внимание. – Правитель Алон-Риста
