style="font-size:15px;"> Дюварек придерживался того же мнения.
– Так почему ты лежал под тряпьем? – спросил он.
Титус посмотрел на Аннева.
«Кеос тебя подери, – подумал Аннев. – Лучше бы я и правда оставил эти медальоны себе…»
– Мы с Анневом…
– Ну, смелее! – нетерпеливо рыкнул Эдра. – Ты уже прошел испытание, я просто хочу знать, каким чудом!
– Простите, мастер Эдра. Дело в том, что я…
– Титус был приманкой, – выпалил Аннев и встал рядом с другом. – Он притворился, будто оцепенел, а я сидел в засаде и ждал, пока кто-нибудь клюнет на наживку. Но Фин на всякий случай парализовал его по-настоящему. – Он искоса взглянул на Титуса: только бы тот не признался, что нечаянно задел жезлом сам себя! – Фин догадался, что это ловушка, а когда отвлекся – я его атаковал.
Эдра, казалось, взвешивает каждое его слово. Он медленно кивал, оценивающе глядя на помост и возвышающийся на нем алтарь.
– А потом столкнул его в Кольцо Одара.
Аннев слегка наклонил голову, подтверждая слова мастера.
– Бросить парализованного человека в алтарный желоб – несколько кощунственный поступок. В особенности для помощника священника.
Аннев не нашелся что ответить, лишь снова молча наклонил голову.
Эдра повернулся к Титусу:
– Как ты оказался в черных тряпках?
– Они были нужны для маскировки, – объяснил Титус, освобождаясь от черной полоски ткани, все еще обмотанной вокруг его туловища. – Чтобы наши туники не…
– Да я не об этом, – оборвал его на полуслове Эдра. – Ты под гору тряпок-то как попал? И если Фин забрал твой медальон, как так вышло, что сейчас их у тебя два?
Титус чуть слышно произнес:
– Это Аннев меня спрятал. И дал мне два медальона.
– Одной загадкой меньше, – проворчал Эдра.
Он кивком отправил Титуса на место и перевел вопрошающий взгляд на Аннева. Кьяра и Дюварек тоже не сводили с юноши глаз, а тот стоял, потупившись, и нервно теребил край своей перчатки.
– Служитель Айнневог, – сказал наконец Эдра. – Остались только вы. Прошу.
И Аннев, чувствуя, что сейчас все смотрят только на него, начал свой рассказ. Когда он говорил о поражении Фина и Кентона, то краем глаза заметил, что аватаров перекосило от злости. Он не стал подробно останавливаться на предательстве Терина, сказал лишь, что они вдвоем собирались напасть на девушек и забрать их медальоны. Кьяра хмыкнула, а когда Аннев закончил, спросила:
– У Маюн было четыре медальона, но вы забрали себе только два. – В серых глазах загорелся странный огонек. – Вы пожалели ее, как пожалели того пухлого малыша?
Аннев медлил с ответом. Все-таки он сглупил – нужно было все медальоны забрать себе. И почему он понял это только сейчас? Аннев мотнул головой:
– Дело не в жалости. Титус свои честно заслужил
