дружок, мне самому решать, что правильно, а что нет, ладно? – ещё шире улыбнулся сенатор Харрингтон. – Скажи лучше, ты же хочешь, чтобы тебе праздник на день рождения устроили?
Конрад взглянул на отца и на секунду подумал, что действительно следует предоставить ему право всё решать, а самому просто быть на его стороне, стать ему лучшим другом и спокойно, счастливо жить, чувствуя отцовскую поддержку, тепло и одобрение. Что ж, он пойдёт к президенту, и, когда отец начнёт лгать насчёт спутника, нужно будет слегка подыграть ему. Как подыграть? Да просто изображать из себя малолетнего дурачка – взять, например, с собой игрушечную машинку и возиться с ней перед президентом, громко изображая губами работу двигателя. Одним словом, плюнуть на всё и делать так, как приказал ему отец. А потом они вернутся домой, и начнётся большая вечеринка в честь его седьмого дня рождения.
Но как пришла к Конраду эта мысль, так и улетела.
– Боюсь, я уже слишком стар стал для детских праздников в честь дня рождения, – сказал наконец Конрад.
Улыбка слетела с лица сенатора Харрингтона, появилась тупая боль в затылке, и он правой рукой принялся массировать его.
– Вещи, подобные падению спутника, случаются по причинам, которых ты не способен понять, – совершенно другим, сердитым тоном проворчал сенатор. – И никому не нужно, чтобы ты совал туда свой нос.
– То есть ты хочешь сказать, что падение спутника было запланировано?
– Нет!.. Нет. – Тут сенатора стало покидать его самообладание, но он сумел взять себя в руки. Поправил узел галстука, смахнул невидимую пылинку с брюк. Успокоился. – Что ж, ты не оставляешь мне выбора, Конрад, – сказал сенатор Харрингтон, поворачиваясь к двери. – Сейчас я пришлю сюда доктора Хуллиган.
– Но, отец…
Не замешкавшись ни на мгновение, сенатор Харрингтон покинул комнату, и не только её. Из жизни Конрада он тоже вышел навеки, оставив его стоять в одиночестве и растерянности. Несмотря на все свои гениальные способности, Конрад не мог понять, как он будет жить теперь без отца и что станет делать без него.
2
У Конрада было четыре долгих мучительных года на то, чтобы обдумать со всех сторон тот последний разговор с отцом. Четыре года, на протяжении которых он страдал под неусыпным контролем со стороны доктора Летиции Хуллиган. Она, видите ли, взялась избавить мир от всего, что казалось ей ненормальным. Дети, растения, животные – она собирала их со всех уголков Земли, чтобы с её «помощью» они «исправились» и стали как все. Обыкновенными, заурядными. Серыми. По мнению доктора Хуллиган, невероятный интеллект Конрада был вещью совершенно ненормальной, недопустимой, таящей угрозу как всему обществу, так и лично Конраду. День за днём, год за годом доктор Хуллиган использовала все имевшиеся в её распоряжении средства для того, чтобы лишить Конрада «излишнего» интеллекта и вернуть к «нормальной жизни». А арсенал таких средств в распоряжении Летиции Хуллиган был огромным, если не сказать неисчерпаемым.
У
