хочешь узнать.
Глава 2. Туман мистичности сгущается
Честно сказать, я и не заметила, как подошла к концу вторая неделя нашего пребывания в поселке, и стала понимать Ромика, который еще с первой поездки просто влюбился в эту деревню, этих людей и этот образ жизни. Еще бы! Без вай-фая, без телефона, без компа и всякой дребедени мы были заняты каждую минуту, если не поцелуями и занятиями любовью, так мастер-классами Егора Ивановича Кастанеды и его супруги Вильмы Витольдовны Матушки Зимы, как их шутя мы прозвали между собой.
А когда оставались свободные часы – не было ничего слаще, обнимаясь, думая о своем, просто без дела валяться на кровати, откуда открывался невероятно живописный вид на снежную долину, где жила своей жизнью деревенька странных, будто потерянных во времени людей, которые хоть и говорили на одном с нами языке, но были совершенно иными. Причем иными в прямом физическом плане, как оказалось.
Так мы и лежали сами, потерявшись в бытии и небытии разглядывая разнообразные оттенки белого, которые не надоедало разглядывать никогда: ни утром, ни днем, ни как сейчас ночью… яркие звезды, казалось, слышат наши мысли, и отвечают на них мерцающим разноцветным светом по снегу. Сказочное явление этого полушария Земли.
Каждый думал о своем. Ромик, скорее всего, об альтернативных источниках энергии, которые ему наобещал Кастанеда, и как он поднимет новый бизнес планетарного масштаба, превратившись в нового короля нефти, пара или эфира и еще каких-то энергий, которые должны будут уничтожить нищету как понятие.
У меня же имелись думы более заговорщического, если не сказать мистического плана. Дело в том, что именно сейчас в голове сложился некий пазл из разрозненных фрагментов, который еще не уложился в ровное и стройное понимание ситуации, поначалу казавшейся вполне обычной, как, например, наша встреча с Ромой в Москве, любовь, стремительное перемещение в сибирскую глубинку, гостеприимство седовласой четы…
Теперь же по прошествии двух недель, заканчивающихся этой ночью, фрагменты, словно капли ртути, соединялись в общую массу и смотрелись совсем неслучайно.
Все началось с фольклора, когда Вильма Витольдовна, она же Матушка Зима, седая милая дама, ответственная за наше проживание и питание, стала учить меня рецептам местной кухни. При этом уделяя особое, пристальное внимание так называемой бытовой магии, наговорам на хлеб и другую пищу. О таком я слышала и многое повидала на Бали, где имелись удивительно схожие традиции – перекладывать на еду всю работу по исполнению нехитрых деревенских просьб к дождику или восходам.
Следуя этой логике, можно было любой продукт сделать инструментом исполнения желания: от самой воды до готового изделия, например, хлеба, несравненно выпекаемого в местных краях. Он был не просто вкусный, а невероятно вкусный и потрясающе красивый! Можно было питаться только им и больше ничем, чтоб быть сытым и желудком, и душой. Последняя поселялась на время
