этого итальянца. Надо быть большим выдумщиком и фанатом своего хобби, типа собирания бабочек и букашек, энтомологии, чтоб…
«Или он действительно видел и сумел зарисовать всех этих тварей?», – закралась безумная мысль. Ведь изрисовать пятьсот листов, дотошно пометить детали и повадки животных – это вам не шутки! На последней странице значилось: выпущен 1001 экземпляр. Это было реальное ходовое издание, наподобие энциклопедии бабочек или птичек, которое раскупали…
Несколько дней ушло на разглядывание этих картинок, и мне все чаще стало казаться, что зарисовки разнообразных монстров, некоторых с двумя и тремя головами, как из русских сказок про Змея Горыныча, – не просто чьи-то фантазии, они точно жили когда-то… в XVI веке. Пусть моя память про XVI век помнила лишь Ивана Грозного и инквизицию, и Смутное время со стрельцами… Или это про XVII век?
Другие книги были не менее поразительными и как раз из серии той самой альтернативной истории, которую я так мечтала узнать. Но осознать которую стало настоящей мукой. Она была настолько альтернативной, что в ней не было места никаким Иванам Грозным и инквизициям, зато было – грандиозным потопам, неведомым катастрофам, гибелям целых планет, имен которых не слышал ни один звездочет или астронавт, космическими инвазиями и порабощением цивилизаций, например, нашей, последней, послепотопной, захваченной… Она, кстати, так недвусмысленно и называлась.
Вот почему старики, например, моя бабушка, будто зная эту альтернативную историю, говорили «допотопный». Мне всегда это слово казалось фиктивным: где мы и где потоп с Ноем и его лодкой, груженой кроликами?
Но каждая страница, каждый абзац вызывали шок, например, о том, что на планете Земля проживает свыше семидесяти разных чужеродных рас, часть из которых была описана ранее итальянским автором в энциклопедии с картинками. То есть те дракончики были не просто букашками на листиках, а разумными соседями, может быть, даже врагами или друзьями. Хотя по количеству клыков и здоровых когтей и очень «душещипательного», плотоядного взгляда, скорее, врагами.
Я всматривалась в лица неизвестных правителей, изучала, как могла, древние карты, вчитывалась по знакомым буквам, так как язык написания был сильно изменен, в историю и почти не находила ничего общего с тем, что изучала в школе или знала по жизни, читая газеты, смотря новости. Кое-какие имена совпадали, но имели либо другие странствия и подвиги, либо жили совершенно в иное время, и с ними происходили события, достойные голливудских блокбастеров и триллеров с появлением гигантских монстров или планетарного масштаба селевых цунами, погружавших всю планету глубоко под землю, от чего оставались торчать лишь верхушки зданий… Выжившим остаткам людей и нелюдей приходилось восстанавливать города чуть ли не с лопатой и ведром.
Я сначала стеснительно, потом понаглее, затем и вовсе с пристрастием расспрашивала Кастанеду, что это за книги и карты он принес, почему я русская, но не понимаю язык, который называется русским в книгах… Почему? Почему?
