миру. Мы обязательно найдем Владыку, вызволим Его, чего бы это ни стоило. И думаю, Он будет милостив и вернет потерянные души ваших товарищей и односельчан.
Миша кивнул и, словно ребенок, настоящий ребенок, не плод генетической эволюции, создавшей клеточка к клеточке, словно слоистый пирог, идеальный организм с идеальной генетикой в идеальных инкубаторах с симуляторами, с вакцинами, способными продлить дни до сотен лет, прижался к большой и красивой груди Раисы, которая дышала жаром жизни, и пустил-таки слезу на ней.
Ведь в его мире имя Бога употреблялось лишь в музеях древности, как осколок истории, полной боли и неправды.
И когда, наконец, обнаружилось это страшное ответвление реальности, перспектива: полностью потерять человеческий вид, а значит, навсегда лишиться человеческой души, а вместе с ней того неизведанного, индивидуального, коллективного непознанного, за которым стояла и стоит любовь, последнее почти утерянное для многих цифро-людей чувство, – смельчаки вроде Миши настояли на том, чтоб вернуться и вновь найти Бога, познание которого являлось дисциплиной изученной, доказанной, но абсолютно ненужной. Потому как более 150 лет Владыка не посещал общество идеальных людей на Земле 135-2020-03М.
Раиса безропотно ждала, когда Миша придет в себя, не желая останавливать такой нужный и правильный человеческий процесс, как выход эмоций, тоски по тому, чего хоть и не ведал, но знал. Это как никогда не видеть своей матери, но знать, что она была и родила тебя, и любила.
Наконец, мужчина откашлялся, впервые почувствовав ком в горле, который воплощался в том самом выражении, которое он запомнил, как слова, но не как опыт.
– Второй вопрос, – продолжил он, – имеет ответ еще проще первого. И мы, люди оцифрованного сознания, копнули его дальше, глубже и лучше всех остальных детей Владыки… – Миша стал предельно серьезным, поймав координаты резонаторов лица Раисы, устремившихся сразу в нескольких направлениях. – В простоте ответа кроется долгая, немыслимо долгая жизнь со множеством неизвестных, постепенно становящихся известными, от которых еще больше рождается неизвестных. Но ответ все тот же: Он не знает, зачем Он живет. И мы, Его дети, похожи с ним в этом. Именно поэтому каждого из нас из всех возможных пределов, от самых жутких до самых продвинутых, Он наделил миссией найти смысл. А найдя смысл, познать гармонию Абсолюта. Кое-чего мы уже добились, – и он ладонью указал сам на себя, намекая на явные тупиковые ответы на сей сложный вопрос. – И чтоб мы искали спокойнее, Он одарил нас свободой воли в выборе пути. Даже Он не способен посягнуть на это свободоизлияние. Ибо Он и есть свобода.
Миша замолчал. Резонаторы Раисы остановились одновременно в разных плоскостях. Он почувствовал эти остановки, которые всегда ведут к какому-то решению.
– Спасите Владыку, Раиса Ильинична, спасите мой мир, – просто попросил Миша, понимая, кого просит и о чем просит.
Раиса на этот раз не улыбнулась.
