и расхохотался от души. За ним так же стали подхихикивать ребята сзади, и мой жених, у которого вскоре полились слезы из глаз, судя по всему от воспоминаний об измывательствах с капустой и прочими деревенскими штучками. – Ну ведь помогло, Рамушка! Ты ж приехал – на тебе лица не было. Смысла в жизни утерял по заграницам да по девкам лазаюче, всяку дрянь нюхая и здоровье гробля. – Я скептически поглядела на жениха, упустившего из своего складного рассказа в ресторане эти подробности. – А теперь глянь сам: глаза вылечились, а за ними и мозги подоспели, как пироги. Ты ж пышешь, как печка в баньке. С долгами рассчитался. Любовь свою нашел. Сюда вот на ПМЖ приехал. Это ли не чудо? А всего-то надо было тебя на диету капустную посадить и к природе в объятия вернуть. Делов-то?!
– Ну вы даете! – не унимался Ромик, вытирая слезы, стараясь не смотреть в мою сторону. – Ну вы даете, чесслово?! И все это, значит, сказки, что научите магии своей!
– Не сказки, – серьезно отвечал старик, усаживая Ромика и меня за стол и разливая обещанный чай. – Научим. Непременно. Только вы ж сначала отдохните, в себя придите: вон твоя невеста совсем устала, голос боится подать… – он повернулся ко мне и со всей любезностью, по крайней мере внешней, сказал. – Ничего не бойтесь, Белла, никакого зла здесь нету. Мы – поселение Ивачковских старообрядцев, живем на этой земле издревле. Живем уединенно, но не закрыто. Вы видите, – он указал на обстановку, – цивилизации не чураемся. Но берем от нее лучшее. Кому хочется, всех приглашаем к нам в гости. Но в целях безопасности, о которой я потом расскажу, сажаем гостей на двухнедельный карантин. Это традиция. И традиции надо беречь от влияний, которые иногда бывают не совсем дружелюбные. Вы поймете. Вы все поймете.
Я молчала, не зная, что добавить к этому гостеприимному вступлению, которое было вполне логичным и объясняло все. И так как пауза затягивалась, просто поинтересовалась, чтоб разрядить обстановку:
– А вас и в самом деле Кастанеда зовут?
– Да нет, это Рамушка меня так обозвал, а мне понравилось, откликаюсь, чтоб ему приятное сделать. Хотя я знаком с творчеством этого автора, большого выдумщика и философа. Писал о том, что видел. Как умел. Это правильно. А так меня Егором Иванычем зовут. А вашего жениха мы меж собой Рамушкой стали звать, в честь древнего героя, не раз спасавшего русскую землю от беды.
– Да, это из индийского эпоса. Рама из космоса спас земную Ситу, и они породили новый мир, – добавила я, вспомнив о своих балийских изысканиях в истории и мифах. – А вы с поселением простите… – посмотрела я в окно, откуда красиво смотрелась дымящаяся трубами деревенька на другом холме от реки, – относитесь к каким-то особым верованиям? Старообрядцы, вы сказали? Это как язычники? – и я опять посмотрела в окно, пытясь за снежной шапкой, укрывавшей поля и саму деревеньку, рассмотреть, не топорщатся ли там деревяные идолы или еще какие-то сектантские приметы.
– Мы не секта… – он налил чай и себе и присел за стол, приятно причмокивая, подавая пример начинать
