ему перерасти во всеобщую панику, Бонапарт бросает в «мясорубку» боя свой последний резерв – 800 гренадер и егерей консульской гвардии! По словам самого Бонапарта, они, встав «подобно гранитному бастиону посреди равнины» в каре, хладнокровно приняли на штыки налетевших и бессильно закружившихся вокруг драгун Лобковица. Но после того, как австрийцы выдвинули прямо против консульских гвардейцев 24-орудийную батарею, стали в упор косить их картечью словно траву, оставшимся в живых храбрецам, расстрелявшим весь свой боекомплект, пришлось медленно отступать с поля проигранного сражения.
Мужество и героизм французов не могли спасти положения.
И это при том, что действовавший справа О’Рейли почти весь бой провел в качестве «постороннего наблюдателя»: ему приказали постоянно прикрывать край своего фланга на случай отступления и он его все это время надежно прикрывал. Тем более, что новых приказов он так и не получил. Следовательно, его вклад в битву остался равен нулю.
В 15.00 остатки наполеоновской армии уже дружно катились назад. Поле боя, усеянное ее телами, оставалось за численно превосходившими австрийцами. Бонапарт же с бледным, неподвижным лицом стоял, окруженный адъютантами, глядя на проходящие мимо него отступающие полки.
Сражение проиграно!?
Но, как оказалось, не все еще было потеряно. Наполеону доложили, что Дезе, как только услышал гром канонады, сам дал приказ шедшей в его арьергарде 6-тысячной дивизии Будэ повернуть и форсированным маршем идти на выручку главным силам. Бонапарт считал минуты. «Держитесь! Держитесь!» – кричал он солдатам.
…Между прочим, очевидцы рассказывали, что в этот трагический для себя и своей армии момент генерал Бонапарт просто-напросто бездействовал! Бледный, с неподвижным лицом, в замызганном кровью синем сюртуке, окруженный горсткой израненных адъютантов, он сидел на придорожной насыпи, держа своего коня за поводья и хлыстиком откидывал маленькие камешки из-под ног. Рассекавших над ним воздух вражеских ядер он не замечал, меланхолически напевая модную арию из комической оперы «Пленники». Ему только что доложили, что Лапуап уже очень далеко и он никак не успеет вернуться. (Повторимся, что приказ до него дойдет только к 6 вечера). А вот Дезе, его приказ-мольбу уже получил и, услышав гром канонады, развернул 6-тысячную дивизию Будэ и идет на выручку главным силам. Бонапарт считал минуты. Огонь затихал с обеих сторон: везде австрийцы брали вверх. Ему было ясно, что Дезе явно не успевает появиться на поле боя и он, Наполеон Бонапарт, впервые проиграл большое сражение. Итак, все – потеряно!? Было о чем задуматься! А ведь нечто похожее с ним будет наблюдаться и спустя 13 лет, когда в «Битве народов» под Лейпцигом его фантастическая эпопея драматически завершится сокрушительным поражением и потерей всех шансов задержать врага на естественных границах Франции 1792 г. Тогда, на третий решающий день сражения
