с плюмажем», из-за того что его неевская пехота уже была до предела изнурена, пытаясь обеспечить безопасность постоянно рвущейся вперед мюратовской конницы.) Иван Федорович писал: «Если б они имели с собою всю артиллерию, тогда бы Неверовский погиб. Немного также чести их кавалерии, что 15 тысяч в сорок атак не смогли истребить 6 тыс. пехоты». Сказалась и предусмотрительность Неверовского, который заранее подготовил позицию для решительного боя в самом узком месте, у моста через реку. «Я сие предвидел, писал потом Неверовский, – и меня спасло, что я послал один батальон и две пушки и казачий полк занять дефилею и отретировался к сей дефилеи, где и лес был. Далее неприятель не смел меня преследовать». Действия французского маршала в том жарком деле принято критиковать, вплоть до того, что именно его просчеты не дали французам взять сходу Смоленск…
Бои под Красным уже были в полном разгаре, а Барклай и Багратион, не ведая об этом, все еще наступали на Великую армию. Но если 1-я Западная армия уже была примерно в 35 верстах от Смоленска по дороге на Рудню, а 8-й пехотный корпус 2-й Западной армии уже дошел до Надвы, удалившись от Смоленска почти на такое же расстояние, то 7-й пехотный корпус генерала Н. Н. Раевского по ряду причин задержался в пути и успел отойти от города лишь на 12 км. Получив тревожное известие о движении крупных сил противника на Красный, Багратион 3 (15) августа вернул в Смоленск войска Раевского, которые находились от города в лишь одном переходе, а затем к ним присоединился отошедший отряд Неверовского.
Приято считать, что именно героическое сопротивление отступающей пехоты Неверовского не позволило наполеоновским частям внезапно, сходу ворваться в Смоленск, а затем ударить по русским армиям с тыла. Оно дало время Багратиону перебросить в город корпус Раевского, так как, кроме одного пехотного полка, оставленного в городе, других войск для обороны там не было.
Пораженные массовым героизмом русских солдат и офицеров, французы позднее признавали, что Неверовский и его подчиненные дрались как львы!
«Я никогда до этого не видел пехоту, действовавшую с такою неустрашимостью и решительностью». (В другом переводе с французского – «Никогда не видел большего мужества со стороны неприятеля»), – сказал о его действиях в этих арьергардных боях, знавший толк в лихой рубке, Мюрат – одна из самых знаменитых «сорви-голов» в наполеоновский кавалерии, 40 раз безуспешно водивший свои эскадроны против неверовских пехотинцев. Рассказывали, что и сам Наполеон был серьезно озадачен результатом этого боя: «Я ожидал гибели всей дивизии русских, а не девяти отбитых у них пушек!?» Получалось, что всего-навсего одна пехотная дивизия приостановила движение всей Великой армии!? Многие из окружения Бонапарта (Бертье, Коленкур, Сегюр и др.) потом отмечали, что Наполеон после этого «дела под Красным» надолго впал в мрачное и раздраженное состояние: «Умом Россию не понять… Аршином общим не измерить…»
