уже того, что она, оказавшись на корабле, вынуждена постоянно общаться с этой киприотской вертихвосткой. Увы, они плыли вместе, таков был приказ короля Ричарда.
Началось все после того памятного турнира у стен Акры, когда супруг Джоанны, Обри де Ринель, отличился в поединках с копьями. Тогда Ричард был к нему особо милостив, а позже вызвал к себе Джоанну.
– Милая кузина, – сказал король, галантно поцеловав ручку леди. – Ваш муж – отменный воин, столько наших рыцарей им восхищаются, а вы ведете себя с ним так неприветливо, что это уже породило слухи. Не забывайте, Джоанна, вы моя родня. Родня Плантагенетов! И мне не по нраву, что из-за вас о моем окружении идет дурная молва.
В тот момент молодая женщина не нашлась что ответить. Не объяснять же королю, что их брак с Обри изначально был ошибкой, что и сам прославленный де Ринель не сильно спешит наладить отношения с женой, предпочитая проводить время среди воинов, нежели в покоях супруги. Поэтому она лишь пролепетала в ответ, что Обри еще в Константинополе дал обет целомудрия, обязуясь избегать плотской близости с супругой, пока не будет отвоеван Гроб Господень. Хотя… Что тут таиться – они не просто не живут как супруги, а даже избегают друг друга, и многие действительно замечают, что Обри и Джоанна держатся, как чужие.
Ричарду не очень-то нравилось вести беседу на подобную тему с молодой женщиной. Этот грозный воитель смущался, оттого что приходится вникать в альковные отношения своей родни. Но дошло уже до того, что его об этом попросила Беренгария, сославшись, что ее советы насчет сближения с Обри Джоанна де Ринель попросту игнорирует. И Ричард решил сам переговорить с кузиной.
– Мы вступили в священную войну, мадам. И от каждого, кто оказался в походе, мы вправе требовать действовать сообразно заповедям Христовым. Вы говорите, что Обри дал обет целомудрия? Что ж, если это было сказано в подвластном схизматикам Константинополе, то любой наш священник легко освободит вашего супруга от подобного обета. Мне же важно, чтобы никакие сплетни и насмешки не пятнали образ крестоносца де Ринеля!
И Джоанна пообещала Ричарду, что исправит положение, будет вести себя с Обри как добронравная и приветливая жена. Ведь, ко всему прочему, у нее была и собственная причина, отчего она готова была помириться с супругом. Ибо Джоанна подозревала, что забеременела.
Благодарить ли ей за это Небо или, наоборот, ужасаться? Столько лет она считала себя бесплодной, столько молилась о ребенке, и вот теперь, когда дни ее месячных миновали и служанки уже стали шушукаться по углам о том, что же могло случиться… О, она и сама знала, что именно могло случиться! А ведь они с Обри не исполняли супружеский долг уже более полугода! Забеременеть же она могла… Да, Джоанна догадывалась, когда это произошло. Во время ее тайного свидания с Мартином в соборе Святого Андрэ. И вот теперь… О Небо! Никто не должен заподозрить, что она в тягости не от супруга. Теперь молодая женщина понимала, что, если о ее примирении с мужем не станет известно окружающим, она будет обесчещена, как блудница!
Однако помириться с Обри в Акре
