е достойное занятие.
Он обращается к собаке, бесстрашно гладя по лохматой шкуре это оскаленное чудовище:
– Ну, что, Мухтар, ты такой сегодня невеселый?
При его словах даже лежебоки с лавочек поднимают головы, прислушиваясь к происходящему общению полицейского со своим провинившимся подопечным.
– Все вчерашнюю неудачу пережить не можешь? – продолжает полицейский. – Да и верно, друг мой, медаль-то на городской выставке уж точно твоя была.
Он вздохнул, едва только горько глянул на «лысый кожаный ошейник» пока ещё не украшенный никакими знаками:
– Породистой стати и служебных заслуг.
Только с судьбой не поспоришь.
Если, разумеется, не найдётся тот, кто вмешается в распределение всяческих житейских и прочих благ.
И такой человек вдруг отыскался на одной из садовых скамеек.
Только ожидал он вовсе, как оказалось, вовсе не отправления своего маршрутного автобуса.
Его волновало время открытия киоска по приёму стеклянной, алюминиевой и пластиковой тары.
Да и как иначе, коли порядочный запас этого вторичного сырья был у него при себе в паре вместительных матерчатых сумок:
– С какими в прежние времена так любили отправляться на заработки «челноки» – перекупщики всего, что им удавалось отыскать на дальней сторонке.
Он сначала прислушался к сетованиям человека в форме и скулежу «полицейского в шерсти».
После чего оторвал себя от деревянных реек поверхности скамейки и поднялся на ноги во весь рост.
Затем, на всякий случай, прикрываясь своими пузатыми сумками от возможных собачьих укусов, внёс свою долю в разговор на заданную полицейским тему:
– Товарищ постовой, а Вы не ошибаетесь насчёт судьбы?
Тот перестал гладить свою собаку по лохматому загривку и вопросительно взглянул на необычного собеседника из-под стальной каски.
На всякий случай, как и полагается по инструкции, последовало представление стража закона этому гражданину:
– Сержант Юрий Картечкин!
Его решительное поведение, к сожалению, не образумило гражданина с привокзальной парковой скамейки.
Тот продолжал:
– Какая там судьба, господин сержант, у простой собаки?
Как говорится, аппетит приходит во время еды, а час нездорового и опасного оттого откровения во время разговора:
– Ну не дали на кинологической выставке вашей овчарке медаль, так значит экстерьером пес не вышел, или выучкой.
Поняв, что никто не желает нанести обиду лично ему или четвероногому коллеге, полицейский сержант Картечкин успокоился.
С облегчением от того, что отпала нужда в объявлении тревоги, он закинул свой автомат за спину, после чего оказался туго перетянутым брезентовым ремнём:
– Как фронтовик на марше.
Теперь ничто не мешало ему общаться с заинтересованным собеседником уже не как прежде – не официальным суконным языком, а так, как наболело на душе.
– Да весь экстерьер в том, что сам гражданин Семкин недавно завел себе собаку, – вздохнул с немалой досадой кинолог в каске. – Тот самый, чье хобби – не отставать от других.
Из дальнейшей горькой исповеди несчастного проводника ищейки стало ясно:
– И в будущем им с Мухтаром тоже не светят награды и поощрения на подобных собачьих испытаниях.
Так как соперник появился настолько грозный, что не оставлял никому шанс на повторение за ним успеха.
…Постовой сержант Юрий Картечкин, видимо, переживал это обстоятельство настолько, что уже не стеснялся собравшихся вокруг слушателей и из числа пассажиров подъехавшего автобуса.
– И не какую-то там приобрел Семкин овчарку или сенбернара, а самую обыкновенную – дворянских кровей!
То есть подобрал на улице в случайном дворе бродячую особу:
– Хвост крючком.
И усугубил всеобщую на себя обиду тем, что назвал своего перспективного питомца не как другие:
– Гектором или Вулканом.
Поступил иначе:
– Приклеил кличку традиционную.
Что называется, из школьного урока геометрии:
– Шарик!
С тех пор, правда, для самой дворняжки жизнь особенно не изменилась к лучшему.
Не
