и попытаться помочь им остаться в Японии! С тем, чтобы у нас появилась там своя агентура! Что скажете, господин полковник?
– Хм… Скажу, что сия задача кажется мне невыполнимой! Ну как вы себе представляете русского полковника, члена депутации Красного Креста, который будет обивать пороги японских властей с просьбой оставить у себя неких Иванова, Петрова и Сидорова?
– Ну, зачем юродствовать, Андрей Андреич? Это ни к чему! – укоризненно покачал головой Лавров. – Если серьезно, то вы, наоборот, должны громогласно порицать невозвращенцев. И через японцев так действовать, разумеется, глупо. Эта страна, между прочим, истощена закончившейся войной больше, чем Россия. У них своих голодных полно, и чужие там и вовсе ни к чему. Если их кто-то из военнопленных и может заинтересовать, так это, скажем, какие-то изобретатели, умельцы. Но таких среди военнопленных крайне мало, полагаю. Старшие офицеры славянских кровей им тоже ни к чему: нашу тактику и стратегию японцы давным-давно изучили. И военных инструкторов раньше предпочитали искать у немцев, а нынче отдают предпочтение англичанам. И вообще мы все тут плохо, к сожалению, знаем особенности их национального характера и предпочтения. Надеюсь, что ваш визит поможет нам лучше узнать это. На месте поглядите – что и как. Не получится с агентурой – никто вас корить не станет. Да и некому, честно признаться: знаем об этих задумках только мы двое!
– Как говорят, попытка – не пытка. Попробуем, – вздохнул Архипов. – Когда аудиенцию-то испрашивать?
– А вот с этим тянуть не надо, Андрей Андреевич! Может, сразу пойдете к графу Воронцову-Дашкову[16]? Как вы с ним?
– Да практически никак, Владимир Николаевич! Как говорится, птица высокого полета и не наших кровей. Мне проще к вдовствующей императрице напроситься, через нее действовать. Письма-то ваши где?
– К вечеру доставят вам сундучок-с.
– Ну и ладно. Что там с Алексеем Николаевичем Куропаткиным, не слыхать?
– Не в фаворе нынче наш генерал-адъютант. Вы, наверное, слыхали – после отставки наместника Алексеева был назначен главнокомандующим всеми нашими войсками и флотом. Пошел было в гору, но проиграл сражение при Мукдене, после чего был перемещен на место командующего Первой армией Линевича. Когда дело запахло миром, забросал государя телеграммами о невозможности закончить войну столь позорно, ратовал за продолжение военных действий. Не было бы этих телеграмм – глядишь, не привлек бы к своей персоне столь пристального внимания. А нынче его только ленивый в печати не ругает. Делают главным виновным в проигрыше… Просится в Петербург, для личных объяснений с государем – а его видеть не желают… Держат пока на Дальнем Востоке. Так-то, Андрей Андреич!
Лавров встал, помял поясницу, вздохнул:
– Век бы из ваших кресел не выбирался, господин полковник! Но – дела, дела! С вашего позволения – откланиваюсь. И жду добрых вестей по результатам аудиенции.
Лавров
Граф Илларион Иванович Воронцов-Дашков – русский государственный и военный деятель: министр императорского двора и уделов, с 1904 года – председатель Красного Креста, позже – наместник на Кавказе.
