из употребления. Даже в воздухе ещё витали запахи с тех времён, когда дом отапливался углём и дровами.
Но затхлости не было. Просто казалось, что, проветривая квартиру, хозяева открывали окна на ту улицу, что запечатлел художник Поленов. Репродукция его картины «Московский дворик» располагалась на стене в комнате.
– Вот так выглядела наша улица сто лет назад, – сказала Нателла Евстафиевна.
Александр и Инга верили, что хозяйка квартиры помнит те времена. Наверняка, когда-то она бегала здесь босиком по траве и гадала на лепестках ромашки, как девочка с картины Поленова.
По возрасту вполне подходила, ей было за семьдесят. Она была высокой, сухощавой, держалась прямо, её плечи покрывала шаль.
Её компаньонка была на четверть века моложе. Впрочем, Александру и Инге они казались примерно одного возраста. Наталья Сергеевна была дамой округлой, весёлой, но живость характера не мешала ей держаться так, что её собеседнику всё время хотелось посторониться и почтительно помолчать.
Они обнимали друг дружку за талии. Младшая величала компаньонку Нателлой, а та называла подругу Натулей.
Александра с Ингой усадили на диван за круглый стол. Здесь же находились двое мужчин лет сорока. Александру было бы проще обращаться к обоим по имени-отчеству. Но первый, с выцветшими усами, подав руку, представился просто Лариком. Второй назвался Виктором Викторовичем, но Нателла Евстафиевна решительно поправила его:
– Витя! Просто Витя.
– Витя, – согласился мужчина.
Хвостов испытывал неловкость. Дамы называли его Александром Борисовичем. Хорошо ещё, что великовозрастные Ларик и Витя позволили себе вольность и обращались к нему «Саша».
В отдельном кресле сидел ещё один мужчина. Ему было лет тридцать. В разговоре он не участвовал.
Когда все познакомились, Хвостов оглянулся на мужчину в кресле. Но никто не стал его представлять, сам он держался с безучастным видом, и в дальнейшем вся компания вела себя так, будто этого субъекта и вовсе в комнате не было.
Только Нателла Евстафиевна время от времени, проходя мимо, оглаживала его плечи, а в какой-то момент накрыла его колени пледом и сунула ему в руки какую-то книгу, в которую он послушно уткнулся на весь вечер.
Хозяйка сама хлопотала на кухне, подала на подносе сразу несколько турок и разливала пахучий кофе в крошечные чашечки. Иногда она останавливалась у выхода на балкон, закуривала сигарету и выдыхала дым в сторону открытой форточки.
– Некоторые остались не у дел, – рассуждала она. – Самые ушлые катаются туда-сюда за границу, привозят мешками всякую всячину, торгуют на рынке. Но это же мелко. Они потому и остались без работы, что ничего не умеют. Мы с Натулей открыли фирму. Это же так бездарно, ездить туда-сюда, как мешочникам… Да они и есть мешочники. А мы будем покупать оптом, большие партии. Ларик сказал, что вы поможете открыть счёт в банке…
– Счёт
