очень неплохие возможности для обеспечения семьи.
Жизнь молодого семейства складывалась не безоблачно, но вполне благополучно, по сравнению с теми, кто скитался по съемным углам и считал каждую копейку. Дети ходили в хороший детский сад, потом в хорошую школу, отдыхали ежегодно в хороших санаториях или пансионатах. Те сорок лет семейной жизни казались теперь Любови Ильиничне чудесным временем, хотя ей не так уж сладко приходилось. Нервная работа в школе, забота о сыновьях, весь быт – только на ней. Но она была молода, здорова, все делала с настроением, легко, а главное – она была счастлива в супружестве. Муж ее любил, помогал во всем по мере сил, он был единомышленником. Оба они были воспитаны советской властью, искренне верили в социалистические принципы, старались жить в соответствии с ними. Оба, конечно, были членами КПСС.
Дмитрий первым начал прозревать. Работа сначала в комсомольских органах, а затем и во властных советских структурах показала ему многое, что с этими принципами не сочеталось. Привилегии партийной и государственной верхушки, решение почти всех вопросов через родственные или дружеские связи, интриги партийных функционеров всех уровней и многое другое поначалу коробило его, возмущало, оскорбляло в нем чувство справедливости, вызывало желание как-то бороться.
Человек ко всему привыкает. Дмитрий был достаточно умен, чтобы понять – плетью обуха не перешибешь. Он уже был в этой лодке, и сойти с нее значило лишиться тех благ, к которым привык он сам и его семья. С его образованием он мог уйти только в школу, в музей, в лучшем случае – в какой-нибудь институт преподавателем. Но за прошедшие годы он многое позабыл, и начинать все с нуля уже не имело смысла. Он не был борцом за идею, он не был революционером. Он смирился, только все меньше рассказывал жене о своей работе. Она-то не смирилась, она-то осталась наивным советским человеком, посещала партсобрания, выполняла партийные поручения, даже стеснялась надевать красивую одежду, которую муж привозил из нечастых заграничных командировок. Его рассказы о работе вызывали у нее возмущение, растерянность. Она не могла и не хотела разрушать мир тех представлений о жизни, с которыми жила всегда, которым пыталась учить своих и чужих детей. Дмитрий жалел ее, не хотел огорчать, но их взгляды на жизнь начали постепенно расходиться. Это было бы не страшно для их семьи, оба отлично умели сглаживать острые углы и уступать друг другу ради спокойствия в доме, если бы все так и осталось до конца их дней, если бы не грянула перестройка, распад СССР, если бы не началась другая эпоха.
Но все это наступило, переломав миллионы человеческих судеб. И семья Самсоновых разрушилась вскоре после распада Советского Союза. Это разрушение произошло не в один день, в несколько этапов. Теперь, по прошествии времени, Любовь Ильинична понимала, что Дмитрий начал «перестраиваться» задолго до того, как это сделали другие, в том числе и она сама. Для этой внутренней перестройки каждому понадобилось какое-то время и оно было неодинаковым для разных
