если характеризовать это одним словом, – вот что предлагалось в итоге, и что в значительной степени удавалось большевикам и их союзникам реализовывать в течение 1905–1907 гг. Но любой войне, как известно, когда-нибудь обязательно приходит конец: верх берёт одна из противоборствующих сторон, и наступает реакция. Царизм тогда, в 1905–1907 гг., был ещё слишком силен, чтобы уступить свои позиции кому бы то ни было, и, почувствовав реальность угрозы слева, призвал на помощь правые силы (Союз русского народа и т. п.), присовокупив к их деятельности все мыслимые и немыслимые административные возможности госаппарата. Пётр Столыпин, будучи назначенным в 1906 г. председателем правительства, принялся энергично наводить порядок во всех сферах жизни российского общества и государства. «Потоки крови», упоминавшиеся в публикации газеты «Речь» за февраль 1906 г., казались теперь ручейками – в сравнении с развернувшейся во всю мощь под дланью Столыпина деятельностью военно-полевых судов.
Столыпина до сих пор критикуют за проведение в жизнь подзаконного (ещё точнее – незаконного) Положения о военно-полевых судах, согласно которому лиц, уличённых в нападениях на представителей государства, разбое и грабежах, судили и казнили в ускоренном порядке с той лишь разницей, что военных расстреливали, а гражданских вешали. Правительство даже не вынесло на рассмотрение Госдумы Положения о военно-полевых судах, отдавая себе отчёт в том, что подверженный влиянию слева парламент ничего подобного не одобрит. Так оказалось, что война с обеих сторон велась не имевшими отношения к законодательству методами: революционеры расстреливали чиновников, не утруждаясь разбирательством их вины, а военно-полевые суды, в свою очередь, отвечали казнями, столь же мало задумываясь над необходимостью проведения элементарного следствия.
Вероятно, исходя из сомнительной разницы между расстрелом и повешением, социалист (тогда ещё не вполне большевик) Антонов-Овсеенко, будучи арестованным во время перестрелки с жандармами в Севастополе в 1906 г., скрыв своё настоящее имя и офицерское звание, представился на суде Антоном Кабановым, и его как гражданского приговорили к повешению, заменённому по ходатайству социал-демократической фракции Госдумы 20-летней каторгой. Но, подпоив охрану, Антонов-Овсеенко вместе с другими заключенными взорвал стену тюрьмы и бежал. Именно такие люди вели войну не на жизнь, а на смерть с самодержавием, этим людям противостоял Пётр Столыпин вместе со всей мощью государственного аппарата.
Между тем к максимально жёстким мерам правительство подталкивала повсеместно сопровождавшая политические выступления уголовщина, примеры чему мы уже здесь приводили: для государства в таком случае становится не важным, из каких побуждений действовал преступник – из политических или с целью наживы. Видимо, из этого исходил и Столыпин, когда проводил в жизнь Положение о военно-полевых судах, тем более что сами революционеры своими действиями, кажется, провоцировали
