ё в университете влилась в компанию ребят, увлекающихся хендмейдом. Нравилось мне раскраивать себе мешковатые платья, вышивать узоры на сумках и плести яркие браслеты. Одежда из сетевых магазинов казалась безликой и одинаковой, а те редкие вещи, на которые падал глаз, стоили целое состояние. Нет, свободный художник не может позволить себе сумочку за пятнадцать тысяч. Зато самодельный аналог, отличающийся только отсутствием бирки с громким названием фирмы – вполне. Мы даже шутили, что могли бы продавать свои творения. Однако до сих пор ограничивались только помощью друг другу.
Моё платье сшила Ленка Переверзева, а сумку из обрезков синей кожи Анютка. Раздобыла в лавке букиниста раритетное издание с орнаментами народов мира. Наупражнялась, вышивая их на тканюшке, и в итоге моя самая-самая любимая сумка обзавелась ярким “фасадом”. Я могла бы лекцию в институте искусств читать, используя её, как наглядное пособие. А что? Анютка все уши прожужжала. Я потом неделю коловрат на полях тетрадок рисовала. Вот как такое не носить с гордо поднятой головой?
Хотя мама первое время и пыталась наставить меня на путь истинный. Покупала правильную “офисную” одежду, едва появится лишняя копейка, намекала, что в таком клоунском виде меня не воспринимают всерьёз. “Бусинки какие-то, кружева, перья. Лён твой вечно мятый”. Но быстро сдалась. Махнула рукой. "Такая же не от мира сего, каким был твой отец. Чему удивляться? От осинки не родятся апельсинки!"
Апельсинки из меня действительно не получилось. Но теперь я старательно под неё мимикрировала. Нет, одежду не сменила. Только вспомнила всё, что знала о новой работе. Без кисточки в руках и карандаша за ухом становилось неуютно. Я мужалась.
Из метро выходила уже в самом боевом настроении. Офис “Арт-Строй” находился в центре города. Я представить боялась, сколько стоит аренда такого здания.
– Чего стоим? – возмутилась всё та же жаба, обходя меня. – Зелёный горит.
Я опомнилась. Засмотрелась на стеклянное чудо архитектуры и чуть не пропустила разрешающий сигнал светофора. Офис моего работодателя располагался в тонкой, как игла, свечке. Не знаю, сколько в ней было этажей. Много. Фантазия рисовала лифт, который бегал вдоль иглы, как бусинка по тонкой нитке. Написать бы его акварелью с натуры, но этюдник я сегодня оставила дома. Да и серая краска закончилась. Серая и скучная, как вся моя жизнь на ближайшие полгода.
Швейцар на входе не стоял, но дверь мне придержал охранник. На ресепшене всех встречала миловидная блондинка в платье-футляре, обтягивающем фигуру. Я поморщилась. Надеюсь, от меня не потребуют носить нечто подобное.
– Добрый день, – заученно улыбнулась она. – Я могу вам чем-то помочь?
– Добрый, – мужественно согласилась я. – Мне нужно попасть в отдел кадров.
– Алина Валерьевна? – уточнила девушка, вытащила из папки листок бумаги и протянула его мне. – Вам нужно на десятый этаж, там будет указатель, так что не заблудитесь.
– Спасибо, – сказала я и пошла к лифтовому холлу.
Лифт был чуть менее интересный, чем я представила. Стеклянные двери, горящие разными цветами кнопочки и классическая музыка. Меня от неё клонило в сон. Я зевнула и поймала насмешливый взгляд незнакомого мужчины.
Высокий, будто фонарный столб, но при этом широкий в плечах. Жгучий брюнет. Такой жгучий, что чем-то походил на итальянца. Я смутилась под его изучающим взглядом. Уставился, будто спьяну забрёл в сувенирную лавку Тоши и задался вопросом: “А что курил автор?” Да, мои сшитые по последней хендмейд моде полусапожки были сильно дешевле, чем его туфли. Боже, Луи Вуитон? Нет? Ай, я не умела на глаз отличать Гуччи от Дольче и Габбаны. Какой-то бренд. И пиджак тоже не в провинциальном ателье сшитый, как и весь остальной наряд. Мистер Большие Деньги, повелитель банковских счетов и заветная мечта блондинки с ресепшен. “Как бы так от него залететь и восемнадцать лет получать алименты? Когда там ближайший корпоратив?”
Меня разобрал смех, и я закрыла рот ладонью.
– Вы считаете поездки в лифте забавными?
Мамочки, какой голос! Бархатистый, вкрадчивый и одновременно пробирающий до костей. Мистер Тугой Кошелёк ещё и весьма секси. Конечно, если его влечение выдерживает испытание ненормированным рабочим днём, сотни деловых поездок в год и лёгкую бессонницу с хронической усталостью. Шикарные мужчины только в фильмах обращают внимание на женщин. В жизни они заняты работой.
– Анекдот вспомнила, – выдала я любимое оправдание. – Смешной очень.
“Ехал однажды миллионер в лифте с безработной художницей…”
Я снова чуть не рассмеялась. Почему-то в ситуациях, когда нужно оставаться серьёзной, мне всегда хотелось хохотать. Вот и под внимательным взглядом незнакомца веселье лезло из всех щелей.
– Поделитесь? – он слегка склонил голову набок.
– Нет,
