персиковую косточку и поспешно удалявшегося от места встречи вдоль по Литейному под тусклым светом керосиновых фонарей. В какой-то момент он так сильно сжал косточку, что неосторожно оцарапал её остриём свой палец: «Ой не к добру, не к добру и это».
Когда Сергею Охотину, задержавшемуся в столице, пришло очередное приглашение на вечер в салоне госпожи Третнёвой, он поинтересовался, а нельзя ли прихватить своего брата и двух родственников-Ртищевых, поскольку знал, что в этот день в Училище праздник и Аркадий с Кириллом будут свободны. Получив положительный ответ, он поспешил оповестить брата с однокашником и невестку. Все охотно согласились исключительно из любопытства. Энтузиазм самого Сергея уже заметно поостыл и лишь его тяга к работникам пера, в надежде встретить там самих патриархов русского символизма – Мережковского с Гиппиус, подогревала его заинтересованность. Охотин не ведал о недружелюбии между некоторыми салонами столицы. Его продолжал мучить вопрос: есть ли и ему место среди этой пишущей публики, или же он никуда не годен? «Почему я пытаюсь противопоставить себя декадентам, но получается всё равно в их духе? В воздухе зависла отрава декаданса, и мы все ею пропитались? Мистично? Но иного объяснения я не нахожу! Декаденты меня раздражают своеобразным цинизмом, но и пленяют своим отрицанием буквально всего и очаровывают новизной. Но, они лишь бьют себя в грудь, что они полностью игнорируют политику. На самом деле, они ничуть не меньше подвержены политическим страстям, чем все прочие. Условия игры… Что делать? Я даже заглядываюсь на такое яркое олицетворение декадентов, как та зеленоокая бестия – к чему? Она не для меня. С ней счастья никому и никогда не будет. Да и не моего полёта пташка – семя юсуповское, княжеское. Разорваться? Как я завидую таким цельным людям, как отец, Аркадий и Дмитрий! Пожалуй и Глеб, хоть и не совсем одобряю его поле деятельности для брата моего. Да та же Евпраксия… Но, она ещё не окончательно выбрала направление в живописи. Пожалуй и Антоша? Они видят цель и уверенно к ней двигаются. Я же её не вижу, вот в чём беда! Видимо я и есть декадент помимо своей воли? Раз я не вижу явной благородной цели и политичности в искусстве, а вдохновляюсь лишь неосознанными эмоциями красоты и любви, выходит, что я к ним ближе?»
Казалось, что в тот вечер у госпожи Третнёвой собралось на редкость много народу. Гости всё прибывали. Охотины с Ртищевыми приехали первыми, не усвоив ещё столичного бон-тона, дабы легко и непринуждённо опоздать. Ольга Сергеевна их подготовила к возможности едких вопросов и комментариев со стороны некоторых гостей и просила не обижаться на подобные пустяки, мол – принято так. Сергей вспомнил отзывы Глеба обо всём этом обществе и призывом брату реагировать также, мол: не заслуживают они большего. Тучный господин в черепаховом пенсне уже расположился сыграть в карты с профессором Иркентьевым и бородачом с купеческим обликом, а молодежь слушала декламацию стихотворений Мережковского и Брюсова в исполнении Аглаи в другом конце гостиной. Известные политики пока что задерживались. Вошедший отец Виссарион,
