сразу, что тебя интересует: махинации по Москве или по другим городам?
– По другим, – отвечаю я не задумываясь.
– Так я и знал. И Ниночка догадалась, понимаешь. Мы тебе приготовили несколько документов, пальчики оближешь, – он кивает на лежащие перед ним папки, и я замечаю в них несколько закладок. – Даже, понимаешь, фамилия «Зурих» упоминается.
Я чуть не подскакиваю на стуле.
– Где упоминается?
– Тут, тут, – самодовольно улыбается Эдик. – Но… странное дело, понимаешь, – лицо его становится озабоченным, – то он называется представителем одного ОКСа из Ростова, то какого-то СУ из Одессы. Вот гляди.
Эдик вскакивает, раскрывает одну из папок, и мы углубляемся в изучение бумаг там. Да, Зурих действительно упоминается. Но только в допросах других лиц. Причем упоминается мельком, как человек малознакомый и к тому же незначительный. Он, судя по этим допросам, не был причастен к хищениям, о которых шла речь.
В качестве свидетеля допрашивался и сам Бурлаков. Но только в качестве свидетеля. В одном месте он тоже упоминает Зуриха. Вот это уже весьма ценно. Значит, они все-таки знакомы!
Я с особым вниманием читаю соответствующее место в допросе Бурлакова.
Он утверждал, что Зурих был у него в кабинете, когда зашел один из обвиняемых. Это упоминание нужно было Бурлакову, чтобы доказать, что он не мог при постороннем человеке взять взятку. Речь шла в данном случае о незаконной отправке труб в Ростов. «Кто был тот человек?» – спрашивает следователь о Зурихе. И Бурлаков небрежно отвечает: «Один коллега из Одессы». Далее следователь задает новый, весьма любопытный вопрос: «Вам знаком заместитель начальника ОКСа ростовского завода Палатов?». И Бурлаков, видимо, вынужден ответить утвердительно. Однако эпизод с трубами доказать не удалось. Палатов от всего отказался. Других улик обнаружено не было, и Бурлаков благополучно выкрутился. Как, впрочем, и из других, весьма для него щекотливых ситуаций. Кстати, одним из подсудимых упоминался и эпизод с двадцатью тоннами керамзита, незаконно отправленными в Одессу. Но и тут ничего доказать не удалось. При этом мелькнула фамилия какого-то Богдана Теляша из Одессы.
Наверное, уже часа четыре вожусь я с этими папками и делаю немало интересных выписок. Давно ушел Эдик, у него полно неотложных дел. Он лишь время от времени заглядывает в комнату, где я расположился, и, запыхавшись, спрашивает:
– Ну, как улов? – и, довольный моей запаркой и очевидным возбуждением, весело мне подмигивает. – Знай наших, понимаешь. Друга в беде никогда не оставляем, – и снова куда-то стремительно исчезает.
Приносят бумаги и от Суркова, и я их пока откладываю в сторону. Но потом просматриваю и их. Там тоже оказывается кое-что любопытное, в частности, некоторые фамилии. Среди них я неожиданно вижу весьма мне знакомую: Галина Кочерга! Через нее было реализовано немало «наших» кофточек. Одну из них купила некая Инга Сиволап, работница одного из строительных управлений в Одессе. Кажется, того самого, где трудится упомянутый выше Богдан Теляш.
Я тут же проверяю это немаловажное
