тогда нету розовых бантов в голубой горошек? – злобно спросила она.
– В галантерее их не осталось… – пробормотала Гудзон Аделаиде.
– Надо было раньше думать, – отрезала учительница.
Девочки пожали плечами.
– Отлично. Сделайте мне одолжение: отправляйтесь домой, и чтоб духу вашего здесь не было, пока не достанете форменный бант! Вон!
Иоланда и Аделаиде понуро пошли к лестнице.
Приска вертелась за партой, как угорь на сковородке.
– Послушай, как бьется мое сердце! – прошептала она, схватив Элизу за руку и прижав ее к груди. – Оно вот-вот разорвется.
БУМ-БУМ-БУМ.
– Не пугай меня! – взмолилась Элиза. Она прекрасно знала, что добром это не кончится – Приска не выносила несправедливости.
И действительно, Приска уже встала и решительно направилась к двери.
– Ты куда, Пунтони? В туалет еще рано выходить. К тому же, надо спросить разрешения.
– Я иду не в туалет, я иду домой, – еле сдерживаясь, проговорила Приска. – Вернусь, когда достану розовый бант.
– Что тебе в голову взбрело? Остановись! Ты что, не слышала, что я сказала твоей маме?
Белые полные руки оказались неожиданно сильными. Они схватили Приску за плечи и водрузили за парту. Учительница велела Марчелле закрыть дверь.
– А теперь начнем урок! – сказала учительница, как ни в чем не бывало сияя пунцовой улыбкой.
Глава восьмая,
в которой учительница выбирает неудачную тему сочинения
– Возьмите ваши тетрадки, – сказала синьора Сфорца после переклички (фамилии Гудзон и Реповик она просто пропустила). – Для начала возьмем тему, которая поможет мне поближе с вами познакомиться.
«Возьмем? – пронеслось в голове у Элизы. – Ты тоже собираешься писать?», и она еле заметно улыбнулась, что не скрылось от орлиного взора учительницы.
– Что тут смешного, Маффеи? Ты хочешь первый день учебы начать с замечания?
Элиза покраснела и уткнулась в тетрадку. Приска нахмурилась.
Учительница подошла к доске.
– Тема сочинения такая, – сказала она и застучала мелом, выводя каждую букву, – «Кем работает мой папа».
Элиза проглотила комок, который застрял у нее в горле. На глаза навернулись слезы. Синьорина Соле старалась не давать сочинения на такие темы. Но синьора Сфорца ведь тоже знает, что у нее нет ни папы, ни мамы. Разве она не поцеловала ее единственную из всех за то, что она сирота? И что ей теперь писать? А что писать Луизелле, у которой тоже нет папы? Кстати, почему это ее не поцеловали? Может, потому что она потеряла только папу, а мама у нее была?
Элиза чувствовала, как слезы давят ей на веки и щекочет в носу, но не хотела доставлять учительнице удовольствие видеть, как она плачет. Она отогнала слезы, хлюпнув носом.
– Маффеи! Если ты простудилась, возьми носовой платок! – прикрикнула синьора Сфорца, от которой, видимо, не утаить ни вздоха.
– Не
