снова влюблённые рассказывали Горцу историю из своей жизни, и снова наполнял он вином странные сосуды, и снова они пили сладкий обжигающий напиток.
На какой-то миг оба потеряли сознание, а когда очнулись, то уже не чувствовали собственных тел. Перед их глазами менялся калейдоскоп оживших картинок.
Они видели множество разных совокупляющихся мужчин и женщин. Эти люди явно не противились стремлению своей плоти, а отдавались телесной любви с полной самоотдачей. Это был настоящий праздник тела. По лицам людей сложно было определить, счастливы ли они, но удовольствие от процесса они явно получали.
Потом картинки стали другими. Адамис с Иветтой наблюдали всё тех же людей, только теперь каждая пара не совокуплялась, а возилась с неизвестно откуда взявшимся маленьким человеком. Эти новые маленькие люди почти всё время вопили, ели или испражнялись, но большие люди рядом с ними казались по-настоящему счастливыми.
Маленькие люди с каждой новой картинкой росли, пока наконец не стали совсем большими. Потом они, в свою очередь, объединились в пары для того, чтобы предаваться телесной любви. Затем рядом с ними стали появляться новые маленькие люди, о которых они заботились больше, чем о самих себе.
В какой-то момент калейдоскоп картинок прервался, и Адамис с Иветтой почувствовали, что лежат всё на той же лесной полянке рядом друг с другом. Горец со своей Стойкой, как обычно, куда-то исчезли.
Глава пятая
Проповедник
Проповедник был внешне ничуть не похож на Горца. Казалось даже, что он – полная противоположность продавцу вин. Если сын гор был невысок ростом и волосат, то Проповедник был длинным и тощим, фактически лишённым всякой растительности на голове и лице. В отличие от весёлого и общительного Горца, он был задумчив и погружён в себя. Из-за его слегка сутулой спины казалось, что этот человек похож на знак вопроса – да он и представлял из себя как будто живой вопрос. Сидя на невысокой табуреточке рядом с Кафедрой и подперев голову рукой, он размышлял над никому не ведомыми тайнами бытия. Однако увидев Адамиса с Иветтой, он всё-таки оторвался от своих раздумий и взошёл на Кафедру. Не удостоив влюблённых словами приветствия, он сразу начал своё выступление.
Речь его была спокойной и ровной, лишённой всяких чувств и эмоций. Когда он говорил, Иветте временами чудилось, что это говорит не человек, а ветер, или дерево, или даже один из тех камней, которые иногда встречались им на берегу Озера. И тогда её душу пробирал какой-то внутренний холод и хотелось бежать без оглядки от этого странного существа. Ещё Иветте постоянно казалось, что Проповедник видит за их спинами множество других людей, ловящих каждое его слово. Тем более, что он всё время повторял в своей речи обращение «братья и сёстры». Пару раз она даже обернулась, чтобы посмотреть, не стоит ли за ней кто-то ещё. Но никого, кроме них двоих, на поляне не было. Иветта подумала, что, несмотря на очевидные различия, и Проповедник, и Горец, и Лавочница были чем-то очень похожи, словно были вылеплены из одного теста. Её не покидало чувство, что и этот человек вот-вот начнёт предлагать им с Адамисом
