входа. Естественно, звонок меня сперва удивил, пока я не догадался дистанционно подключиться к камере на створке двери и посмотреть, кто это там меня добивается. Снаружи стояла такая же платформа, как у меня, с двумя универсальными техническими дроидами, а у ворот в мой ангар маялся пожилой худой мужчина в комбезе техника. Он-то меня немного озадачил.
Я уже освоился на станции и был в курсе моды ношения комбинезонов. Те, у кого фигуры позволяли носить их в обтяжечку, как у меня, например, делали это с достоинством. Другие, которые имели некоторые недостатки, делали комбезы бесформенными, отключая функцию подгонки, чтобы не показывать эти свои недостатки. На это намекали банальные нормы приличия. Редкость, конечно, с уровнем местной медицины, но и такие были, кто запускал своё тело. Так вот стоявший снаружи техник носил комбез именно в обтяжечку, что сразу вызывало антипатию к нему. Вот мне, например, неприятно было видеть сухощавого пожилого мужчину на кривых ножках, со впалой грудью и с животом, как будто он вынашивает шестимесячный плод. Но тот, видимо, никаких неудобств не испытывал, а продолжал стоять с гордо поднятой седовласой головой, с нетерпением поглядывая на ворота моего ангара.
Почесав затылок, я скинул домашние тапки и, надев ботинки, дождался, когда комбинезон срастется, и направился к выходу. Кто это был, я не знал и собирался в данный момент разъяснить ситуацию.
Как я уже говорил, створки грузовых ворот были размером по ширине самого ангара, поэтому, чтобы постоянно их не двигать туда-сюда, конструкторы сделали в одной из створок небольшую дверцу. Вот её-то я открыл и вышел наружу.
– Ворт Трен? – спросил незнакомец. – Техник-универсал?
– Он самый, – кивнул я, с интересом разглядывая такого же универсального техника. Только он, в отличие от меня, имел нашивки по четырем специальностям. Это, как я уже говорил, универсальный техник, пилот малого корабля, программист и редкая специальность – ремонтник коммунальных служб. То есть ассенизатор, если кто не знает. Я бы такую нашивку не надел, этот, похоже, с гордостью носит, как и комбез. Хоть бы постеснялся.
– Знаешь, юноша, – сказал техник, так и не представившись, – у нас было много таких молодых и резвых, и всех мы укорачивали. Методы есть.
– Я не понимаю, о чём вы, – холодно сообщил я, сложив руки на груди.
Хоть незнакомец и говорил спокойным тоном, это был стопроцентный наезд.
– О жирных заказах, естественно. Знаешь, в месяц у нас бывает до восемнадцати тысяч кораблей. Некоторые транзитом, некоторые с доставкой, но многие, если это требует ситуация, ремонтируются у нас. Так вот, в месяц у нас в среднем от семидесяти до восьмидесяти жирных заказов. За быстроту и качество многие владельцы кораблей доплачивают солидные суммы. У нас свой профсоюз, и именно он распределяет среди техников, которые в него вступили и платят взносы, надо сказать небольшой процент, эти заказы. Но в этот месяц почти на треть у нас
