булыжники,
До гроба так ходи.
Для дальнего и ближнего -
На каменной груди.
Мне грустно быть доверчивым,
Мой дорогой прохвост.
Я крученый и верченый,
Да и не так уж прост.
Твои мечты потешные,
Милейшее из рыл,
Давненько под орешиной
В час лунный я зарыл.
Я кол воткнул осиновый
В тот холмик из камней.
Ты больше не паси меня
Среди ночей и дней.
С улыбкою товарища
Встречать я, как бы, рад,
Ведь камушки пока ещё
За пазухой гремят.
На шапочном разборе
Завершается шапок разбор,
В суете обгоревших до срока.
Только к шапке не тенятся вор.
Ну, зачем ему эта морока?
В новой шапке отправится в путь
Душегуб и громила известный.
За бугром, гордо выпятив грудь,
Станет добрым, как светлая песня.
По России он будет грустить.
По потерянным в ней капиталам,
Что по мощным ролям травести,
По успехам чужим… небывалым.
Будет в грусти по чёрным делам
По местам, где потеряны «бабки»,
Где двуногий, зажравшийся хлам
Разбирает сгоревшие шапки.
Возопит либеральный народ,
Что Россию сменял на коврижки:
«Ах, уехал от нас патриот!
Ему тяжко без родины слишком».
Да откуда ж на горькой Руси
Столько подлости, лжи, беспредела?
Много шапок я в жизни носил,
И на мне ни одна не горела.
Воровская малина жива,
В грабежах и разбои по пятки.
Только есть помудрее братва,
Что бежит за кордон без оглядки.
Воровская малина пока
За высоким кирпичным забором
И надеется здесь на века
Грабить люд по широким просторам.
По законам живёт воровским,
Что придумали новые бесы.
Ведь зачахнет жульё от тоски,
Если их погорят интересы.
Но в дыму оживает рассвет…
Чьи тут шапки чадят, догорая?
На разборе на шапочном нет
Суеты и делёжки без края.
Пусть разбойничья сгинет тропа!
Есть извечное «камо грядеши».
…Вдоль широких дорог черепа,
Им уже не до шапок сгоревших.
Вокзальная история
На заброшенном вокзале,
Где вокруг сплошной бурьян,
Бродит пугало с глазами,
Потеряло
