сам дивлюсь этой странности. – Что спасли, а не стояли рядом, снимая, к примеру, происходящее… на телефон.
– Какой телефон? Зачем?
– Ну… фотоаппарат такой, – теряюсь, не зная, как объяснить. – Для того чтоб другим показать это необычное событие.
– Да как это… можно? – аж задыхается от возмущения мой парень. – Кто ж так поступает?.. Где?.. Да за такое… надо сразу… в морду, в…
– Точно! – радуюсь. – Ай я да парень, – думаю, – ай да…
– Постой, – перебив, вдруг испуганно вскрикивает он. – Там, в моём сне, именно за такой точно стройкой окажется тот двор.
– Надо же, – удивляюсь, – столько лет я по этому двору хожу, а про сон этот твой, наш… с солнечным домом совсем как-то забыл.
– Там кто-то был, – не слушая меня, волнуется мальчишка.
– Где был? – беспечно жму его плечами.
– Да во дворе же, – кричит, – вроде как у пруда!
– У котлована? – туплю.
– Ну да! Да! – чуть не плачет. – Кажется, девочка, маленькая, вот только что там с ней… не помню.
– Зато я… – ускоряю шаг, взяв инициативу в свои руки, – помню! И даже знаю, кто она, – кричу ему, и мы бежим что есть сил…
Господи, так вот зачем я здесь!
Столько раз я слышал эту, казалось бы, выдуманную историю, но ни разу не применял её к себе, к нам.
Да и как применить-то её, ведь впервые здесь, в этом дворе, я появлюсь лишь через шесть лет. Ну кто из нас помнит какой-то, пусть даже очень яркий и удивительный сон в течение целых шести лет? Да к тому же за это время во дворе всё изменится: не станет никакого озера-котлована в полдвора, кирпичный гигант встанет на своё место, появятся детская площадка и густые кусты чёрной рябины вдоль домов, а солнечный угловой дом станет вполне самым обычным, белым, как и остальные вокруг. То ли краска выгорит на нём за прошедшее время, то ли перекрасят его в скучный серый цвет – в общем, ничего общего с увиденной во сне картиной здесь не останется.
А саму историю этой «неслучайной странности», встречи то есть, я вообще впервые услышу лишь в феврале 1991 года, спустя ровно одиннадцать лет, – почему-то точно помню эту дату! – когда временно поселюсь в этом блочном доме и выйду во двор на место бывшего котлована со своими старшими детьми и женой на прогулку.
– Стой, назад, – кричу что есть сил, выскакивая из-за угла новенькой школы и замирая у крутого берега, ещё никого не замечая, но точно зная, что же я там, с противоположной стороны ямы, увижу.
Всё – как во сне!
По крутому склону котлована катятся детские санки с яркой огромной пластмассовой куклой на них, которые, по-видимому, случайно сорвались из-за какого-то неловкого движения маленькой девочки в белой шапочке и тяжёлом драповом стёганом коричневом пальто, оказавшейся как раз напротив меня, метрах в десяти.
Во дворе, кроме нас, – никого.
На небе загораются первые звёзды.
Ранние сумерки отражаются в искрящемся белом снегу.
Широко раскрытые
