из котомок хлеб, луковицы, сало. Перепало и мальчишкам.
– Это чо за мальцы, ране не видала.
– Горные ученики, – ответил Ермолай. – из Барнаулова посёлка в Змеёв везём.
– Дак в Змеёве своя школа есть.
– Начальству видней, не нашего ума дело. Велено самых башковитых в науку к Митричу свозить.
Лукерья стояла у печи, скрестив руки на необъятной груди.
– Сколько ж вам годков, башковитые?
– Шашнадцать, – ответил Спирька, прожёвывая сало и луковицу.
– Иди ты, я думала годков по четырнадцать, не боле. Дружок твой ишо ничо, ты-то совсем заморыш, – говорила любопытная тётка без смущения.
– С малолетства на заводе – откуда здоровье?! – пояснил Ермолай и спросил: – Вы из каких, мастеровых или приписных?
– Мастеровых, – ответил Пашка и гордо добавил: – Ишо дед на заводе робил.
– Чой-то попутчики ваши дрожат и дрожат, перемёрзли в дороге-то.
– То они с перепугу: Ваську волки задрали.
– Свят, свят, свят! – перекрестилась Лукерья. – Иде ж то приключилось?
– Рядом. До Саушинской десяти вёрст не будет, – пояснил Ермолай и спросил у сидевшего рядом мужика: – Ты, Фёдор, перед Васькой ехал. Нешто не заметил, как беда приключилась, куды глядел?
– Куды, куды, – сердито ответил мужик, утирая бороду. – Куды ты глядел, туды и я. Гнали во всю прыть. Кто по сторонам глядел? У Васьки, однако, и огнива не было, огня он не зажигал.
– От волков огонь первое дело, – проворчал угрюмого вида мужик с заросшим до самых глаз лицом.
– Николе-чудотворцу помолиться надо было, – сокрушалась Лукерья. – В церкву сходить, молебен заказать перед такой-то дорогой.
– Молебен! – передразнил угрюмый мужик. – Нешто поп за так служить станет? Да он без платы и лба не перекрестит! У нас откудова деньги? Говорю: от волков первое дело огонь, и вместях надобно держаться, а молитва от нечистых помогает.
Светловолосый мужик с острым носом и тонкими губами, сидевший напротив Пашки, резко отодвинул мису, едва не расплескав недоеденные щи, ударил ребром ладони по столешнице.
– Неладно с Васькой вышло. Вместях ехали… И-эх! Видать, лошадёнка пристала, он и отстал. Может, и огниво было, да со страху-то и пальцы на морозе задубели, вот и проёшкался. Каво теперя гадать, да и толку-то с того. Сколько наших в прошлом годе волки загрызли? Пятерых, однако.
– Вы б у начальства солдат просили для охраны. У солдат-то ружья, – влезла с советом Лукерья.
Остроносый зыркнул на глупую бабу.
– Солдаты начальству для иного надобны. Кто ж рудники да заводы стеречь будет, штобы мастеровые не разбежались? Начальству – чо? Мороз, буран – ему и делов нету. Урок даден, иди сполняй – как и чо, то твои заботы.
– А не сполнишь, так выдерут, неделю на брюхе лежать будешь, пока очухаешься, – вставил угрюмый.
В избе повисла унылая тишина.
