эксперимент получится.
– Жалко, подснежников уже нет, – переключилась Карасёва, старательно разглядывающая каждую кочку и каждый пенёк в поисках достойного объекта для фотографирования.
– Ну, ты вспомнила! Скоро уже грибы собирать будем, – я наткнулась на какой-то розовый цветок-лютик. – Смотри, вот тебе весенние первоцветы.
Полина рванула ко мне, достала телефон и начала снимать цветочек с разных ракурсов.
Рядом с нами было небольшое болотце, слегка подёрнутое тиной и какими-то узорчатыми водорослями. Посередине лежало бревно, покрытое густым иссиня-зелёным мхом. Вокруг бревна торчал ещё прошлогодний сухой камыш.
– Поля, смотри, какой васнецовский пейзаж!
Подруга обернулась и с криком «хочу!» рванула к болоту.
– Ты представляешь, какая будет фотография! Это же реальная «Алёнушка»!
– Ты чего, собираешься туда лезть?
– Мы обе собираемся туда лезть, – уточнила Полина. – Стой здесь. Я за Димкой.
– Он не согласится быть братцем Иванушкой! – уже вслед убегающей подруге крикнула я. – Бери Сиротина!
Стоять одной в лесу, охраняя болотце, пусть даже с васнецовским бревном, было не очень комфортно. Дикие звери не должны водиться в районе пригородных дач, но руку на отсечение я бы не дала. Оглядываясь по сторонам, я убедилась, что пейзажей Шишкина с медведями вокруг нет, но, несмотря на это, очень обрадовалась приближающимся голосам Поли, Сиротина и Димки.
Увидев наше болотце, сын засомневался, стоит ли туда лезть.
– Бревно совсем трухлявое, – пнув ногой важнейшую часть декораций, сообщил он.
– Так, ты там поаккуратнее, а то рассыплется, как нам на нём сидеть? – закричала Поля.
Сиротин с энтузиазмом выбирал позицию для съёмки: по его мнению, фотографии должны были получиться исключительно как для глянцевого журнала.
– Пошли! – скомандовала Поля, но я отодвинула её и первая шагнула к бревну.
– Дети следуют за взрослыми, – сказала я и уцепилась за стоящее рядом с болотцем дерево.
Веточки, попавшие мне в руки, оказались слишком тонкими, и я, встав на бревно, едва не потеряла равновесие: оно было не только трухлявое, но ещё и скользкое из-за мха. Балансируя буквально на уходящей из-под ног опоре, я сделала первый шаг. Димка смотрел на мои акробатические этюды и давился от смеха.
– Дима! Твою мать! Перестань ржать! Я сейчас свалюсь! – орала я, продвигаясь маленькими шажками к центру бревна.
– Вот! Отлично! Здесь будем снимать! – объявил Сиротин. – Поворачивайся!
Тут только до меня дошло, что по бревну я шла спиной к фотооператору и теперь мне нужно развернуться на сто восемьдесят градусов. Продемонстрировав собравшимся и от души веселящимся друзьям немалый запас крепких словечек, я с трудом поменяла позицию и посмотрела в камеру. Кроссовки соскальзывали, бревно покачивалось на воде, но я выстояла.
– Снимай! – крикнула я Сиротину.
– Садись! –
