в его рот.
Гонтарь со стоном открыл глаза.
– Ты кто? – спросил он склонившегося над ним Марина.
– Разбойник, – просто ответил тот.
Гонтарь протяжно застонал и закрыл глаза.
Марин оторвал от своей рубашки рукав и стал перевязывать рану на голове. Гонтарь стонал от боли и боялся потерять сознание. Марин закончил перевязку, выпил глоток, положил рядом с раненым бутылку с остатками рома, набрал сухих веток и пошёл назад к лодке.
– Эй, подожди! Не уходи! – из последних сил окликнул его Гонтарь. – Не оставляй меня одного!
Марин обернулся.
– Сейчас ты вне опасности. Допей ром, а вечером я вернусь за тобой.
От выпитого по телу Гонтаря разлилось тепло, голова закружилась, и он заснул.
Марин развёл костер, подвесил над ним котелок и в ожидании возвращения подельников сел возле огня. Ветки быстро сгорали, и вода никак не хотела закипать.
– Так дело не пойдёт! – проворчал Марин. – Скоро все вернутся, а у меня ничего не готово! – Он взял топор и вернулся к разбитому молнией дереву.
Горшечник спал.
Марин выбрал ветку потолще, взмахнул топором и замер – из расщелины ствола торчал кусок полуистлевшей от времени ткани. Он подошёл ближе и увидел остатки шейного платка, в который много лет назад завернул ключик от медальона, надетого на шею подкидыша.
– Странно! Что могло случиться с городом за время, пока нас здесь не было? Почему на его месте простирается море? – в задумчивости произнёс разбойник. К слову сказать, рыбаки, купцы и путешественники давно разнесли эту весть по городам и странам. Марин осторожно вынул из расщелины полуистлевший платок, и из рассыпавшейся в его руках ткани на землю выпал маленький золотой ключик. Марин поднял и внимательно рассмотрел его. Сомнений не осталось – это был ключик от медальона, подаренного им много лет назад малышу, которого он хотел приютить, но не смог тогда взять с собой.
– Эй, приятель! Что стоишь как пень? – окликнул Марина один из возвращавшихся на берег разбойников. – Смотри, у тебя костёр потух!
Марин сунул ключик в карман, взял валявшуюся на земле толстую ветку и пошёл назад к потухшему костру, досадуя, что уставшие и голодные подельники станут его бранить.
Дюжан, выслуживаясь перед Вораном, напустился на Марина:
– К нашему возвращению ты должен был приготовить еду, а у тебя не только еда не готова, но и потух костёр!
Марин виновато опустил глаза.
– Я виноват. Простите меня, старика. Там, на берегу, – он протянул руку в сторону разбитого молнией дерева, – я нашёл раненого человека и, как мог, перевязал его. Уходя, я отдал бедняге свою бутылку с остатками рома, и теперь он спит. Помогите перенести раненого к костру, а я тем временем приготовлю еду.
Стрига украдкой глянул на Ворана и недовольно заворчал:
– Зачем нам раненый человек?! Он будет для нас обузой. Пусть остаётся там, где лежит.
Марин
