национальную символику бразильцы любят. Футболки и бейсболки с зеленым флагом носят просто так, а не потому, что играет сборная или происходит еще какое-то событие. На стенах домов – граффити, изображающие флаг. Подвески в виде миниатюрных флагов: желтые ромбики на зеленом фоне – на сережках и прочей бижутерии. Травянисто-зеленый и сочный желтый – цвета знамени, хорошо гармонируют с ярким солнечным светом, наполняющим улицы с раннего утра и сияющим до семи часов вечера.
Идеи появляются тогда, когда нужно кого-то в чем-то убеждать, кому-то что-то доказывать. Разве нужна человеку (я сейчас не говорю о маргиналах) какая-то идея для того, чтобы любить свою мать или своих детей? Так же и Отечество. Патриотизм и любовь к своей земле – просто данность.
Лампиан – бандит или герой?
«Эээ, вусе́ э Лампиан…» (Эээ, ты – Лампиан) – поется в припеве одной из песен капоэйры. Однажды русский капоэйрист, приехавший тренироваться в Салвадор, спросил у меня: «Кто это – Лампиан?» Сложный вопрос. Однозначного ответа не сможет дать даже бразильский ученый – историк, написавший исследование по биографии этого человека. Российскому читателю Лампиан известен только благодаря упоминанию в романе Жоржи Амаду «Капитаны песка», где о нем говорится вскользь и в негативном ключе. Глубоко уважаемый мною корифей бразильской литературы Жоржи Амаду был современником Лампиана. Писатель жил в столице штата – Салвадоре. О деятельности Лампиана, чьим царством была бразильская «глубинка», Жоржи Амаду знал лишь из газет, которые писали о нем как о злейшем враге общества. Кто же такой Лампиан (Lampião)? Его ненавидели и горячо любили, им восхищались и перед ним трепетали от страха.
В XIX-м – первой половине ХХ веков в северо-восточных штатах Бразилии (Пернамбуку, Сеарá, Параиба, Алагоас, Баия, Сержипе, Рио Гранде ду Норте) существовали «вольные отряды» вооруженных людей, так называемые «кангасейрос» (cangaceiros). Банды кангасейрос жили в лесах, не признавали никакой власти, взимали дань с владельцев окрестных фазенд, время от времени становились наемниками в разборках богатых землевладельцев, хотя предпочитали не зависеть ни от кого. В большинстве, эти «вольные стрелки» – потерявшие свой земельный надел крестьяне или жертвы социальной несправедливости, которых выйти на «тропу войны» вынудило желание отомстить обидчикам. Нередко эти люди, несмотря на свой бандитский промысел, сохраняли в душах искры человечности. В истории остались имена бразильских «робин гудов». В частности, кангасейро Жезуино Брильянте во время жестокой засухи и неурожая атаковал поезда с продуктами и распределял добычу между жителями голодающих деревень.
В те времена обиженный деревенский люд шел искать защиты не у полиции (у которой чаще всего «руки не доходили» наводить порядок в отдаленных районах), а у кангасейрос. И они вершили справедливость так, как сами ее понимали. «Вольные стрелки» были единственным противовесом произволу
