сияло на капотах. Я глянул на посетителей, которые тянули холодное пиво: на их лицах выступал пот. Вот только мне отчего-то было зябко. Может быть, тянуло от огромного потолочного вентилятора, плавно махавшего лопастями. Я махнул официантке, попросив еще одну кружку горячего чая. Хотелось бы чего-то более согревающего, но до старта оставалось всего две недели и мы находились под строжайшем контролем. Единственным послаблением в нашем расписании были вылазки в кафе по воскресеньям.
Мы договорились собраться тут втроем, всем экипажем, но командира все не было. Мы с Алексеем, бортинженером, сидели и ждали его. Это было одинокое кафе у дороги, по пути к космодрому. Вокруг – пустыня, и только черное шоссе, уходящее лентой в две стороны, указывает на то, что мы все еще на Земле.
– Не верится, что еще двенадцать дней – и все, прощай Земля и здравствуй Марс, – с задумчивой мечтательностью сказал Алексей.
К нам подошла официантка. Алексею она подала бутылку лимонада, по которому стекали капли холодной испарины, а мне – чай. От кружки шел пар, и я, в нетерпеливом желании согреться, обхватил озябшими руками кружку, вдохнул приятный аромат зеленого чая.
– Событие исторического масштаба – высадиться первыми на Марс, – сказала официантка, покосившись на меня и на мой горячий чай. – Да вы прославите мое кафе, ребята. Может, оставите автографы?
Она кивнула на стену, где висели фотографии космонавтов.
– А Гагарина автограф тоже настоящий? – спросил я и посмотрел на черно-белое фото, занимающее центральное место.
– А то, – хвастливо сказала она и, чрезмерно вихляя бедрами, вокруг которых колыхалась короткая юбка ее цветастого платья, отошла от нас.
Я глотнул чаю, чуть не обжегся, но теплее мне нисколько не стало.
– Игорь, с тобой все в порядке? – с подозрением глядя на меня, спросил Алексей. – Не простыл?
– Вот еще, – сказал я и постучал по деревянной спинке стула. Немыслимое дело – простудиться или даже просто чихнуть: тут же отстранят от полета. Но все-таки этот странный холод, будто поселившийся внутри меня, пугал, и я пообещал себе, как только вернусь в гостиницу, навестить врача.
– Мне кажется, – задумчиво произнес Алексей, – я маловато фильмов с книгами загрузил. А ведь лететь полгода туда полгода обратно.
– Никто никуда не летит! – вдруг гаркнул голос нашего командира.
Командир появился так неожиданно, лицо его было так свирепо, что официантка и несколько посетителей кафе испуганно уставились на него. Он же плюхнулся напротив нас, желваки его ходили ходуном, и на наше естественное восклицание: «Что за чушь?» он долго не мог ответить.
– Все полеты… хм, отложены, – наконец сказал он, уже спокойнее и тише, – до выяснения обстоятельств. Сегодня утром стартовавшая с Байконура ракета-носитель упала.
– Но причем тут эта ракета и наш полет? – возмутился Алексей.
– Должно быть не только в этой ракете дело? – предположил я и допил поскорее чай, который почему-то превратился за эти пару минут в холодную воду. В отличие от растерянного и взволнованного Алексея я не переживал, все эти новости казались мне какой-то ерундой, которая вот-вот разрешится. Марс был не в ста миллионах километрах от меня, он был так же близко, как пустыня за окном, я уже чувствовал, как ступаю по его красным пескам, и потому я равнодушно взирал на нервного командира.
– Во-первых, наша ракета была не единственной упавшей, – прошептал командир, нагнувшись к нам, – в это же время японцы посылали свой зонд. Он тоже рухнул.
– Так это не случайность? – ужаснулся Алексей.
Командир отрицательно покачал головой:
– К несчастью, на нашей ракете забарахлили камеры, но японцы переслали нам видео с бортовых камер зонда.
– Неужели нападение пришельцев? – почему-то с восторгом воскликнул Алексей.
– Так что там было? – не выдержал я. Честно сказать, несмотря на запах Марса, буквально сидевший у меня в носу, я все-таки забеспокоился.
– Зонд сбили? – почти уверенно спросил Алексей.
– Да нет же, – отмахнулся командир, – зонд как летел вверх, так и продолжил лететь, только вместо открытого космоса появилась земля и он в неё врезался.
Когда я попытался представить, что сказал командир, получилась мультяшная картинка.
– Как в Алисе, только наоборот, – пробормотал я. – Там она падала в нору, а очутилась на поверхности.
Мне уже стало казаться, что я сижу в каком-то холодильнике, и я застегнул рубашку до последней пуговицы.
– Ты сказал «во-первых», – напомнил я командиру, – неужели есть и «во-вторых»?
– Да,
