ту ни школы, ни вечно вопящего папы алкоголика, красота. Только вот он был уверен, что попадёт он туда очень скоро, буквально классу к девятому, только не в волшебную страну, а в загробную.
Он быстро умылся, оделся
– Доброе утро, мам. Поел, надел уличную одежду, ботинки, шапку, но его старший брат, Кург опять его опередил. Уже неделю они одевались на скорость. Наверное, они начали это делать, потому что хотели поскорее убраться из дома. По дороге они рассказывали друг другу сны, а где ещё душу отвести. Мечтать, как говориться, не вредно.
Друзья у Мика были, прямо таки, как говорила их училка, – Настоящий друг всегда только один. Настоящим другом являлся родной брат, ну еще двое, трое из школы, но они не могли его понять, так, как брат.
И вот он уже сидит на уроке, а его учительница опять вдалбливает очередному остолопу старую тему, которую он, Мик, давно понял.
– Ведь ребёнок не по годам одарён, – подумал Мик и улыбнулся. Вдруг у него в голове прозвучал голос, не откуда-то сзади или спереди, а прямо из его собственной головы
– Привет, Мик, я тебя выбрал, идем со мной.
– Может это микро динамик в черепе и сейчас он будет мне приказывать, что делать, – Подумал он и тут же понял, что это был не приказ, а просьба. Весь день он думал об этом и сам не заметил, как оказался дома. Зато заметил, что папа снова напился и разлил какую-то алкогольную мерзость по полу. Он перескочил через лужу и проскользнул в комнату, что бы сделать уроки.
Уроки делались быстро, но их было много, когда он их сделал, открыл старенький ноутбук и уставился на строку поиска. Тут вдруг в дом ввалился старший брат, это было не так громко, что бы услышал папа, но достаточно, что бы старый кот на окне муркнул самым ангельским голосочком. Мик на несколько секунд отвернулся. Потом повернулся вновь и обнаружил в строке поиска
– Заходи в невидимый шатёр после школы. Кург вернулся из музыкальной школы, к которой уже приобрёл истинную ненависть. Он даже не обратил внимания, на то, что написано в строке и только понимающе сказал
– А, стол занял, – после этих слов он бухнулся на пол и тоже начал делать уроки прямо там.
– Всё в порядке, он не видит, – появилась надпись в строке, на этот раз Мик увидел, как кнопки нажимались самостоятельно. Мик огляделся, никто, кроме брата, сидящего на полу, не попал в его поле зрения.
– Кто ты? – написал он и принялся ждать. Когда он стёр надпись кнопки вновь активизировались
– Я волшебник. Мик подумал, а потом ответил
– Волшебников не бывает.
– Говорящих ноутбуков тоже, – ответил ноутбук.
– Может ты хакер, – вывел он в строке поиска.
– Хакер не нажимает кнопок, – вывели самовольные кнопки. Мик задумался
– Да, хакер так точно не сделает, – подумал он. Неужели ему действительно повезло, повезло, и попался нормальный волшебник.
– А можно мне взять брата? – написал он. Он сделал эту надпись, а потом понял, что он знает ответ.
– Нет – кнопки вывели единственное слово.
– Мне нужен ты, – ответ его не удивил. Тут он вспомнил, что мама в последнее время очень много говорит о торговцах органами. И хотя после своего разбушевавшегося, напившегося папы его лёгкие перестали работать от постоянной вони в квартире и ему хотелось самостоятельно отдать их какому-нибудь богатенькому буратинке. Он всё же написал, написал прямым текстом
– А ты меня не пустишь на органы?
Ход рассуждений Мика был прост, если это торговец органами, он сейчас скажет ему то, что он никогда так не сделает, или то, что он его друг. Возможно такие рассуждения были недоступны для обычного семилетнего парня, но этот парень уже давно повзрослел, повзрослел раньше времени. Он наверное не повзрослел бы, если не было бы такого замечательного папы, с которым надо держать ухо востро. Поэтому он быстро перерос школьную программу, у него даже появились свои интересы и любимые книги.
Приходи и проверим, – написал ему говорящий ноутбук.
Мик посмотрел на надпись в строке, и его лицо на секунду озарило безмолвное ликование. Если человек отвечает на столь резкий вопрос так, значит ему, действительно нечего скрывать. Либо это тупой торговец органами, хотя само то, что он зарабатывал столь страшным образом, его тупость автоматически исключало.
Разумеется, не могло быть и речи о том, что бы сказать брату или маме. Можно было сказать лишь Мурлу. Мурлом назывался кот шестнадцати лет от роду, многое поведавший на своём веку, и не раз ускользавший, из под собачьих клыков. Когда ещё был жив прадедушка Мика они ездили в деревню, и иногда ему казалось, что Мурло его прекрасно понимает. Один раз он пожаловался коту, после того, как на него упала доска в сарае.
