я вздрогнул при этих словах всем телом. Окунев снова расхохотался, со стальными нотками взамен искреннего веселья. Чувствовал, что я полностью в его власти. – При хорошем адвокате это проще простого. Работаешь? – я кивнул. – Родители? – снова кивок. – Из хорошей семьи?
– Да что ты его все выспрашиваешь, – вспылила жена. – Я звоню Феликсу Эдуардовичу и в милицию.
Однако, с места не сдвинулась. Окунев повернулся к супруге.
– Ты ему хочешь прямо сейчас адвоката нанять?
– Как же ему, нам, – затараторила она. – А как на нас подумают, ведь страховой случай только вчера в силу вступил. Твои разлюбезные страховщики будут трясти нас как котят. И потом, что ты скажешь насчет этого, – она ткнула через всю комнату пальцем в менору. – Ее тоже хотели украсть, да?
– Ее вообще в природе нет, – неожиданно севшим голосом ответил он.
– А найдут, тогда появится. Ведь точно найдут, а потом не отвертишься, по полной прессовать будут. Что же, нам теперь проверять, что он взял из застрахованного, а что из того, чего в нашем доме и быть не может. И потом отпускать на все четыре стороны.
– Да чего это ради? – взревел он.
– А того, что прятать надо на даче. А ты со своими «недостачами» и так уже влип, а как начнут копаться, с головой уйдешь.
Я отчаянно почувствовал себя не на своем месте. Мне бы сейчас оказаться где-то далеко и не слышать и не видеть всего происходящего. Впрочем, примерно того же самого мнения был и хозяин квартиры. Он нервно мял пальцы и, в ответ на женины попреки, что-то бурчал себе под нос. Наконец, не выдержал и рванулся к ней.
– Я не понимаю, чего это ты перед ним разошлась. Мы сейчас кражу обсуждаем или наши семейные дела?
– Мы сейчас твое будущее обсуждаем. К сожалению, этот парень при всем этом присутствует изначально.
– А ты, значит, насчет милиции передумала, пускай он в следующий раз приходит, когда у нас со страховкой все в порядке будет, и все «несуществующие» вещи мы вывезем в безопасное место….
И резко замолчав, вернулся ко мне. Поднял с дивана. При этом посмотрел он на меня совсем иначе. Почти как на товарища по несчастью. Помолчав некоторое время, Окунев произнес сквозь зубы:
– Значит так, парень, бить я тебя не буду. Считай, повезло, – можно представить, с каким облегчением я вздохнул после этих слов. – Но просто так ты отсюда не уйдешь.
– Это что это ты задумал? – немедленно вмешалась жена. Окунев даже не обернулся на свою половину, лишь пристально в меня вглядывался. В его взоре я прочел решение, созревавшее буквально на глазах и уже обретшее некоторые ясные формы. Когда же эти формы оформились, как следует, Окунев произнес четко и ясно:
– Так вот, парень, хочешь выбраться отсюда, выполнишь одну задачу. А нет – пеняй на себя, – я трепыхнулся, но он перебил все возражения в зародыше. – Будет одно небольшое дельце на четверть часа. Тогда и разбежимся.
– Это что еще за дельце? – тут же всполошилась жена.
– Довольно
