оказался за штатом. Несколько месяцев находился в подвешенном состоянии, не зная, как сложится дальнейшая служба, чем будет кормить семью. Тут уж точно – не до писательской карьеры!
Но удивительное дело, именно когда разладились и личная жизнь, и жизнь государства, которому он присягал, к нему вернулась способность писать стихи, почти забытая с курсантской поры. «Самозащита души» – так для себя определил Кравец назначение поэзии.
«Поэты ходят пятками по лезвию ножа и режут в кровь свои босые души», – повторял он строчки Высоцкого. Именно так: босые души и – в кровь! Откуда приходит вдохновение или нечто другое, что движет рукой и сердцем, это оставалось загадкой. Но он вывел для себя формулу: чем труднее, невыносимее жизнь, тем больше вероятности, что стихи родятся.
Вот и сейчас, глядя на фотографию матери, он почувствовал их приближение. Не к месту, невпопад. Или, напротив, – в самую точку…
Если под уклон ведёт дорога
И мелькают без просвета дни,
К маме обращаюсь, словно к Богу,
Мысленно: спаси и сохрани!
Анна Якимовна вошла неслышно. Присела на краешек дивана рядом с Кравцом, спросила:
– Ты чего дверь не закрываешь? Сейчас время, сам знаешь какое…
Он пожал плечами. Анна Якимовна какое-то время посидела молча, потом, совсем, как в школе, повернула его к себе и заглянула в глаза:
– Не знаю, стоит ли показывать тебе это, – она вынула из кармана байкового халата конверт.
– Что такое?
– Сам увидишь… Думаю, всё-таки ты должен прочитать… Именно после этого письма с Ниной и случился удар… Извини меня… – она отдала конверт и ушла.
Кравец посмотрел на адрес и сразу узнал почерк жены. Достал сложенный вдвое листок из тетради в клетку. На листке – ни здравствуйте, ни до свидания – всего две фразы: «Я ненавижу вашего сына! И сделаю всё, чтобы мой сын не был похож на него!»
…С Тамарой он познакомился на четвёртом курсе, так, как обычно знакомятся курсанты, – в увольнении. Один из товарищей пригласил его на свадьбу. В числе подружек невесты оказалась рыжеволосая, разбитная девчонка с огромными голубыми глазами.
– Тамара, – смело представилась она, оказавшись за столом по правую руку от Кравца.
– Царица Тамар… – пошутил он.
Девушка ответила вполне серьёзно:
– Почему бы и нет, – и тут же лукаво рассмеялась, окинув его благосклонным взглядом.
Потом были танцы. Одна подвыпившая девица пригласила его, повисла на шее и неожиданно поцеловала в губы. Вот тут и случилось нечто из ряда вон выходящее. Тамара оттолкнула соперницу и, закатив Кравцу пощечину, метнулась к выходу. Кравец за ней. Догнал на троллейбусной остановке и, чего сам от себя не ожидал, врезал ответную оплеуху. Тамара зашипела, как взбешённая кошка, и попыталась полоснуть ногтями по щеке. Он перехватил её руки, крепко сжал запястья. Тамара обмякла и припала к нему…
Любил
